— Поверь мне, я благодарен. Хотя я здесь и с кое-кем нежелательным, — он взглянул на Калеба.
Калеб издал болезненный звук.
— В следующий раз, Готье, пойдешь один.
Вирджил снова посмотрел на часы.
— Ладно, вы двое немного посидите здесь спокойно, а я посмотрю, смогу ли я сотворить для вас чудо, — его взгляд переместился на Калеба. – Пинать полицейскую машину? Правда?
Калеб пожал плечами.
— Машина меня обидела. Она стояла на моем месте. Что мне оставалось делать?
— Убедиться, что свидетелей нет, высосать кровь полицейских и взорвать машину.
Калеб рассмеялся.
— Враждебность. Обожаю. Мы могли бы стать друзьями, — он посмотрел на Ника. – И поэтому, мне нужно было сделать что-нибудь, чтобы меня заперли с этим сопляком, и я не хотел делать что-нибудь серьезное, ведь все же хочу выйти отсюда рано или поздно.
Вирджил убрал КПК в карман.
— Увидимся скоро, — он собрался уходить, но остановился. – Я же тебя знаю, так? – спросил он Ника.
— Где-то год назад ты нам помог. Мы тогда были с Баббой и Марком.
Во взгляде появилось узнавание, а затем его глаза расширились от неподдельного интереса. Он указал на Ника, но смотрел на Калеба.
— Он твой Ник.
Калеб отсалютовал ему.
— Да тебя так медленно сегодня доходит, Вирдж. Ты парочку кружечек пива выпил?
— Недавно поел и… нам точно нужно вытаскивать его отсюда, — он практически выбежал из комнаты.
Ник изучающее уставился на Калеба.
— И что ты ме не рассказал?
— Чем дольше ты находишься в месте с концентрированной злобой, и если честно, это выгребная яма со злобой, тем сильнее она просачивается в тебя. Это как ручей, который переходит в реку. Чем больше ты рядом, тем больше он питает демона внутри тебя. И тем вероятнее, ты станешь истинным Малачай.
Он станет монстром, который почти напал на Коди.
— Поэтому мой отец напал на мою мать?
— Ты о чем?
Ник не ответил. Вместо этого он замолчал, воспоминания наполнили его, и он пытался их обдумать.
— Я думаю, что мой отец любит мою мать.
Калеб нахмурился.
— Это чушь. Малачай не способны на любовь.
Ник нахмурился.
— Но я то способен.
— А ты еще не полностью им стал. Ты всего лишь эмбрион.
Не настолько, как думал Калеб. Но Ник сейчас не собирался с этим спорить.
Или говорить кому-нибудь о совершенной сделке.
— Я не согласен. Ты не видел его лицо, когда она орала на него. Ему было больно. И этого не случилось бы, если б ему было все равно, — это первая вещь, которую он выучил в начальной школе. Когда кто-то оскорбляет или орет на тебя, а у тебя к ним нет чувств, то это тебя злит. Ты хочешь навредить им. Но когда ты кого-то любишь и они нападают, боль такая же сильная, как и злость.
Калеб затих, обдумывая это.
— Знаешь, а это многое о тебе объясняет. И многое об Адариане.
— Ты о чем?
Калеб присел на койку, под решетчатым окном.
— Обычно Малачай рождается у родителей, ненавидящих его. Ненавидят оба и мать, и отец. Отец, потому что знает, если дитя будет жить, он умрет, большинство Малачай, включая Адариана, убивают детей, как только узнают о них.
— То есть, у меня были братья?
— Ага, и он убил их всех. Кроме тебя…и я никогда не понимал этого. Тебя он хотел защитить. А матери ненавидят то, как эти дети были зачаты и их самих. Но опять же, твоя мать относится к тебе иначе. И если ты говоришь правду, то ты Малачай зачатый в любви и заботе. А это, мой друг, еще никогда не случалось.
— И значит, я могу любить?
Взгляд Калеба сфокусировался, будто он обдумывал это.
— Это что-то да значит. Не уверен, что, но…
У Ника появилась надежда. Может он сможет побороть свое будущее и найти способ спасти их всех.
Желая найти ответы, Ник присел на другую койку, поближе к двери.
— Ну так как ты спас Коди?
Ник скривился от вопроса, затем ответил уклончиво.
— Нашел помощь для нее.
— И это…
— Кое-кто, кто помог ей.
Калеб низко зарычал.
— Я не хочу играть с тобой в игры.
Но это была не игра, а серьезное дело. Ник заключил соглашение, которое не стоило бы заключать. Даже Амброуз вышел из себя, когда узнал об этом.
— Что ты сделал? – прорычал Амброуз ему в лицо.
— То, что должен был.
Амброуз скривил рот.
— Ты такой тупой. Знал же, что следовало тебя убить.
Ник фыркнул.
— Ух ты, это задело меня за живое. Приятно слышать, что я сам себе желал смерти. Я тебя тоже люблю.