— Это та самая Марица, которую вы ищете. Вообще-то ее зовут Римма, Римма Хамматова. Прежде чем вы будете с ней говорить, хочу немного сказать о ней. Это несчастный, да, именно несчастный ребенок. Все у нее есть — даже бриллианты. Отец ее — очень занятый человек, большой специалист в своей отрасли, автор нескольких специальных книг… Жена давно ушла от него, уехала куда-то в Прибалтику, девочка росла с отцом и бабушкой. Они избаловали девочку, все ей было доступно. Ей сейчас семнадцать, а она, знаете, что она мне сейчас сказала? Замуж, говорит, собиралась, да не вышло… Как, спрашиваю, замуж, тебе ведь только семнадцать. Смеется, я — акселератка, говорит. А отец, опять спрашиваю. Отец, отвечает, что отец?
Дверь открылась, стремительно вошла Римма.
— Я не могу больше. Там опять эти типы, они меня преследуют, все с того дня, с пятницы.
Конягин вышел в коридор, там стояли Толик и Кадыр.
— Это она, — шепотом произнес Кадыр. — Мы пошли…
Наверное, нелегко пришлось этой «акселератке» в последние дни. Когда капитан опять вошел в кабинет, она плакала, уткнувшись лицом в ладони. Досжанова успокаивала: «Ну что ты, девочка. Расскажешь, легче станет…».
Римма выпрямилась, кончиками пальцев убрала слезинки с глаз, пристально посмотрела на Конягина и спросила:
— Вы кто? Из уголовного розыска?
— Да. Старший оперуполномоченный Конягин. Вас это устраивает?
— Вполне. Я вам все расскажу. — Она порылась в сумочке, которую держала на коленях, достала скомканный платочек, тихонько высморкалась и сказала спокойно и отчетливо: — Сволочь, подонок. Хотел продать меня этим животным. Позвонил, назначил встречу…
— Вы о ком это? — прервал Конягин.
— О нем. Маркин есть такой, Венечка. Альфонс.
— Не надо так, не надо, — остановила ее Досжанова. — Не к лицу тебе.
— Извините, не буду, сорвалось. Вы что хотите узнать? Мне эти мальчишки сказали, пойди в милицию и расскажи, что видела. Там человека убили?
— Расскажите, что видели, — Конягин приготовился слушать. — Что знаете?
— Он, Маркин, мне позвонил, еще днем. Назначил встречу в сквере за Дворцом пионеров. Я еще удивилась, почему там. Мы чаще в парке встречались. Иногда у меня дома были, когда бабушки нет. А тут сквер. Ладно, прихожу. Его нет. Вдруг подъезжает машина, красная, «Жигули». Молодой парень выходит, симпатичный. Мы от Вени, говорит, просил тебя привезти. Почему сам не приехал, спрашиваю. Хотела уже в машину садится, вдруг смотрю — за рулем личность знакомая…
Лицо девушки пошло красными пятнами.
— Личность… животное. Я говорю все, как было. Он однажды напоил меня, никогда не забуду…
— Хорошо, расскажите подробней.
— Убирайтесь, говорю, никуда я не поеду. Тогда этот, симпотный-то, хватает меня и тащит в машину. Я крикнула. Прямо по газонам к нам бросился человек в синем спортивном костюме, он как-то сразу, как в кино, отбросил этого… Я побежала. Что там было — не знаю. Это уже мальчишки мне сказали: человека там убили… А Веня в Москву уехал, в тот же день, мать его мне сказала, поездом поехал.
Девушка заплакала навзрыд.
Прокурор Рябинин пристально смотрел на Конягина.
— Что невесел, Михаил Павлович? Мы тоже озабочены состоянием Лучкова, он-то у нас здесь постоянный… Да нет, не гость, свой он. Сейчас только спрашивал у главврача, говорит — все позади. И жив будет и здоров. И искать есть кого. Уже установлено точно, погибший в машине — Стулов. Перелом основания черепа. Да, по делу Досхоевой он проходил как свидетель. Его Лучков дважды допрашивал. Установлено, что телефонный номер на листке из блокнота корреспондента этого…
— Кныша, — подсказал Конягин.
— Да, Кныша, — прокурор опять внимательно посмотрел на Конягина, — он же ваш друг?
— Да, — коротко подтвердил Михаил и добавил. — И Лучков тоже.
— Номер написан рукой Стулова, значит, все стало на свои места. А криминалисты нашли в машине и на профессорской даче отпечатки пальцев Моргунова, ранее судимого за разбой. Когда-то был спортсменом. Занимался боксом. Тут все его данные, возьмите. Его искать надо.
Непрестанно звонят телефоны в дежурной комнате областного управления внутренних дел, отстукивают свое телетайпные аппараты, приходят и уходят сотрудники, Конягин заглянул в окошко телетайпной.
— Моя срочная ушла, Любочка?
Любочка улыбнулась:
— Ушла в свое время, не беспокойся… Это что, так важно?
— Тип один в Москву рвется. Напакостил, и в кусты…