— Я тоже хочу быть колхозником вместе с вами.
Пастухи доверчивыми глазами смотрят на Тэнэко и так долго кричат его имя, что он говорит:
— Ладно. Пусть я буду первый председатель первого колхоза на Большой земле.
А из-за чума появляется Вылко, и в руках его смит-вессон. Он передает его Тэнэко и говорит:
— Возьми. А мы тебя не боимся. Возьми, мало ли худых людей на свете, пригодится.
И пастухи утвердительно кивают Тэнэко.
Ночью пастухи выполнили приговор суда. Длинными тынзеями они выловили из стада Выль Паша двести лучших оленей и согнали их в большое колхозное стадо. Выль Паш не мешал им. Чтоб легче перенести горе, он вернулся в свой чум и выпил три кружки спирта, достав его из своего заветного сундучка. Когда на душе стало хорошо, он занялся поисками ножа. Найдя его, он долго обдумывал план мести, но, вспомнив, что Тэнэко больной и с ним справиться легко, он тихо вышел из своего чума, посмотрел на стоящих у озера пастухов и вполз в чум Тэнэко.
Тэнэко приподнялся со шкур, подбросил хворосту в костер и, посмотрев на Выль Паша, сказал тихо:
— Брось нож!
Выль Паш невинно улыбнулся, обнажив прокуренные зубы.
Тэнэко сел и уже сердито сказал:
— Брось нож! Нечего прятать за спиной.
Потом мечтательно проговорил, точно не замечая многооленщика:
— Мы назовем наш колхоз «Нгер Нумгы». Это она указывает дорогу пастухам и охотникам в тундре. Это счастливая звезда. Пусть наш колхоз будет новой звездой, которая указывает всем дорогу к хорошей жизни.
Выль Паш, равнодушно разглядывая костер, пододвигается к Тэнэко на полшага.
— Когда у меня перестанет кружиться голова, я поеду дальше по всей тундре и организую много таких колхозов, и тогда ты задохнешься от злобы, Выль Паш. Брось сейчас же нож! — говорит Тэнэко, и щеки его багровеют.
Выль Паш стремительно вскакивает, пламя костра вспыхивает на лезвии длинного узкого ножа и гаснет. В лицо многооленщика смотрит холодным глазом дуло смит-вессона.
Выль Паш роняет нож и торопливо выползает из чума.
— Ну и вот, — говорит Тэнэко и смеется довольным мальчишеским смехом.
ИЛЬКО ЛАПТАНДЕР
Илько Лаптандер угрюмо всматривается в горизонт, и голова его кружится от усталости. Лесная поземка снежным туманом окутала кусты тундрового тальника. Звезды стали бледнеть. Собаки, боязливо поджав хвосты, обегают стадо и катаются в снегу, тревожно повизгивая.
«Погода будет», — устало думает Илько Лаптандер и проводит рукавом малицы по редкой заиндевевшей бородке.
Вчера уехал из стада второй пастух, заболевший ангиной, и ему — старшему бригадиру — приходится несколько суток без сна оберегать большое стадо от волков, бурана, гололедицы. Силы его уже иссякли.
А ведь на слете стахановцев оленеводства он от имени своей бригады дал обещание всем пастухам Большой и Малой земли не иметь ни одной потери в своем стаде. Если он не сдержит своего слова, над ним будут смеяться самые последние лодыри. Но всего больше худой молвы пустит Выль Паш — его бывший хозяин.
— Ха! — скажет он. — Хорошо олешек пасти начали. Быстро-быстро начал колхоз богатеть, а все потому, что в нем состоят хорошие пастухи, такие, как Илько Лаптандер. Осталось ли хоть что-нибудь от колхозных богатств Илько Лаптандеру?
Думая об этом, Илько обливается холодным потом. С усилием он поднимает скованные дремотой веки и шарит винтовку, вглядываясь в кусты.
— Нябик! — хрипит он, но собака лежит у его нарт, и Илько успокаивается.
Веки старого пастуха снова тяжелеют. От горизонта поднимается тундровый буран. Ветер отворачивает полы Илькиной малицы, порошит снегом в лицо, ерошит шерсть на загривках собак. Олени сбиваются кучей, пропуская в середину телят.
«Засну», — тревожно думает Илько. Его охватывает страх. Он трет лицо снегом и достает табакерку, чтобы понюхать табаку, но собаки начинают скулить. Они скулят все сильнее и сильнее, и Илько вглядывается в кусты. Луна, выглянувшая на мгновение, освещает три тени, стелющиеся по снежной прогалине.
Илько прикладывает ложе винтовки к плечу и наугад стреляет. Собаки со злобным воем мчатся к кустам, олени опускают головы, разрывают ягель.
«Хорошо бы лечь в сугроб и заснуть», — думает Илько. Снег пахнет оленьими следами и мхом.
Но снова лают собаки, Илько хватается за винтовку и подъезжает к стаду.
Олени спокойны, собаки с четырех сторон сторожат их.
Голова Илько кружится, точно ее подхватило ледяным водоворотом, туго сжимающим со всех сторон. Илько закрывает глаза, и соблазнительная мысль прокрадывается в его сознание: никто ведь не будет ругаться за то, что он сильно заболел. Охранять стадо ему помогают четыре хорошие собаки. Если он крепко заснет, то они разбудят его своим лаем.