Я выключил пейджер и, наконец, сделал несколько решительных шагов по улице, в сторону одного неприметного кафе. Пару дней назад там мне назначили встречу, подкинув под дверь съемной квартиры на окраине конверт с запиской. По почерку я понял, что это писала женщина – ровные буквы, каллиграфический почерк, писала явно не в спешке, хорошо подумав не только о последствиях такого обращения, но и о проблемах после моего назначения. Я нащупал в кармане ту самую записку, сложенную в четыре раза. Руки сами потянулись открыть её.
«Я слышал, ты красишь дома? Через два дня, бистро «Полуночная лагуна», 12:00».
Выражение «я слышал, ты красишь дома» в мафии означает «я знаю, что ты убиваешь людей», а под словом «краска» подразумевают кровь. Конечно, в нашем мире такая профессия – не очень поощряется, да и репутация будет скакать впереди тебя на несколько километров вперёд. Люди будут придумывать новые байки, делая из тебя легенду в кровавых руках по локоть, в куче денег за такие заказы. Некоторые будут сторониться тебя, если узнают на улицах или где-нибудь ещё.
Резко втянув носом воздух, не заметил, как остановился возле дверей входа. Глубокий вдох. Я выпрямил спину и уверенно перешагнул порог, тут же встречаясь взглядом с женщиной. Она сидела почти в самом дальнем углу, смотрела на меня из-под полей широкой шляпы и перекладывала кожаные перчатки из одной руки в другую. Я в недоумении оглядел кафе на наличие других посетителей и возможных заказчиков, но, так и не увидев никого более расположенного к разговору со мной, направился в сторону незнакомки. Она склонила голову к правому плечу и обнажила ряд белых зубов, отчего я лишь нахмурился. Перед ней на столе стояла бутылка красного вина и наполовину полный стакан.
— Мистер Розенберг? Как добрались? – Женщина одарила меня весьма холодным взглядом, но я отчего-то подумал, что она притворяется.
– Неплохо, погода оставляет желать лучшего, – я сел напротив, так и не спросив её имя. Конфиденциальность я никому не гарантировал, в случае того, если меня поймают и начнут пытать, я сдам сразу всю информацию. Умирать раньше времени не собирался. Даже на такой работе. – Как мне к вам обращаться?
–Джоанна, – она откинулась на спинку кожаного диванчика, подхватив с собой и бокал на тонкой и длинной ножке. – Ваша репутация бежит впереди вас.
– Вы не первая, кто мне это говорит, Джоанна, – я закатил глаза и сжал пальцы в кулаки. От неё не укрылся этот жест, и она поспешила продолжить разговор, направляя его в то русло, которое было нужно и мне, и ей.
— Я бы хотела, чтобы вы совершили для меня убийство, – после её слов я насмешливо фыркнул. Будто мы встретились для чего-то другого. Джоанна этого не заметила и продолжила с детской наивностью: – Вы же убиваете людей? Я слышала, что это ваше призвание.
Я усмехнулся. Она мне начинала порядком надоедать, но с потенциальным заказчиком я не могу так просто расстаться. Мне нужны деньги, которые она мне заплатит.
– Я не убиваю людей.
– А я как раз таки слышала обратное, –Джоанна поправила шляпу и темную вуаль, закрывавшую половину её лица. – О вас ходит много слухов.
– Они сами делают свой выбор. Я всегда следую правилам, мисс Джоанна. – Я задумался. – Технически, я, конечно, убиваю людей, лишаю их жизни и права существовать, но я убиваю их не просто так. Мне заказывают, я принимаю часть оплаты, через неделю предоставляю труп, получаю вторую часть оплаты. Мы расходимся.
– Но если я не оплачу вторую часть?
–В таком случае к первому трупу прибавляется и второй. – И я заметил, как выражение её лица резко изменилось. – Как я уже говорил, я всегда следую правилам, но правила снимают ответственность, а её я не боюсь. И мне не жалко тех, кого я убил.
– А вы весьма заинтересованы в философии для головореза. – Она вновь улыбнулась. – Как скучно.
Я усмехнулся. Неожиданно кожу на предплечье вновь обожгло болью. Я яростно зашипел. Женщина напротив меня вздрогнула и чуть не опрокинула бокал с вином, наблюдая за моей сменой настроения. Я резко сдернул с себя пальто и быстро обнажил руку. На внутренней стороне руки проявилась очередная надпись.