Хотя, Леофлед ориентировался в ней довольно спокойно, это он отправил своё тело собрать хвороста на ночь.
- Я иногда думаю, - Дженни услышала голос Леофледа, хриплый, неживой, усталый, - А что если я не могу измениться, не могу попасть в рай, потому что боюсь?
Он замолчал, и сестра, в ожидании продолжения, позволила себе раз взглянуть на него. Высушенное лицо, испещрённое глубокими трещинами, с недвижимыми стеклянными глазами в которых отражаются языки пламени. Дженни почему-то подумала, что это пламя сжигает его мёртвую закостенелую душу изнутри.
- Возможно, это просто гордость... но, наверное я боюсь измениться. Ведь человек, который хочет привести свою жизнь к Творцу, он должен постепенно изменять душу по Его образу и подобию. А что останется от меня? Как меня называли - Леофлед Сукин Сын, самый удачливый и нахальный рыцарь дороги, а по простому - болван, который любит женщин и разбой. Это то, что меня определяло. Отнять у меня и то, и другое - кто я тогда, как не тень прошлой славы? Вот так, деталь за деталью, незаметно для себя, менять свою душу сверху донизу. Все будут говорить - вот, смотри, как ты изменился, смотри как ты стал праведен и честен. А ты смотришь на своё отражение и не узнаёшь себя.
Когда он замолчал, тишину нарушал только треск костра и дыхание Дженни.
Потом она сказала:
- Ты веришь в ад, ты уже в нём, ты веришь в рай, ты стремишься попасть туда. Но в Творца ты так и не поверил. Иначе знал бы, что настоящий ты - это Его идея о тебе. Ты меняешься, она неизменна.
- Да Его идеи все одинаковые. Не воруй, не убивай, не прелюбодействуй. Если все люди будут так жить, то никого нельзя будет отличить от другого.
- Ты зазнался, Леофлед Пёсий Сын. Даже у лучшего мастерового не выйдет двух одинаковых пар башмаков, как бы он ни старался. А Творец и не хочет сделать всех людей одинаковыми. Кто-то читает и переписывает книги, кто-то выращивает яблони в садах, кто-то влюблён и поёт песни, кто-то издаёт законы. Все они разные, но если бы никто не воровал и не убивал ни словом ни делом, то у каждого из них был бы шанс раскрыть свои таланты.
- Похоже, ты действительно в это веришь, монашка.
- Каждый человек должен меняться. Как ты сказал, и телом, и душой. Только кто-то открывает самого себя, умножает свои таланты, а кто-то надевает бесчисленные маски и зарывает золото своей души в землю.
Они снова замолчали. Леофлед поднял руку и отвернул свою голову на ограде от огня. Теперь он видел лишь темноту.
- Поспи, монашка. Я покараулю. Мне не нужен сон. - голос его был жёстче и глуше, чем обычно.
С утра чёрный туман распался и превратился в самый обычный молочно-бледный, хотя и очень-очень густой, туман. Когда Дженни проснулась, рыцарь был уже со своей головой на плечах. Она не могла утверждать точно, но его походка слегка изменилась, лицо чуть посветлело, а одна из могил выглядела как-то слишком свежей, даже для вчерашнего захоронения.
Было зябко и очень мокро. От костра остались только тлеющие угли. Леофлед и Дженни быстро и почти без разговоров собрались и ушли с кладбища.
Леофлед и вправду знал, где находится Седая гора, этот пик действительно выделялся даже среди этой гористой местности. Только местоположение он мог показать и издалека, с безопасного расстояния. На самой же горе, как говорили многие, люди могут блуждать веками и не находить пути. Кто-то рассказывал, как его пропавший в молодости дедушка приходил с Седой горы. Конечно, большинство из россказней этим и оставались - сказками, но Леофлед сомневался, что найти дорожку на вершину будет легко найти.
На лесной дороге, к счастью, им никто не попадался, так что они несколько часов шли непотревоженные.
- Монашка, а как ты именно собираешься убивать дракона? - Леофлед шёл немного впереди и осматривался, стараясь найти какой-то очевидный путь на Седую гору.
- А? В каком смысле?
- Ну, у тебя есть какой-то план или вроде того?
- Ну-у, - задумчиво протянула монашка, - если дракон спит, то всё просто. Мы пробираемся к нему во сне, находим уязвимое место в чешуе и ударяем его туда зачарованным клинком.
- А на что же он зачарован?
- На нанесение вреда демоническим созданиям, конечно. И на огонь ещё, да.
"Отлично, - разочарованно думал Леофлед, - ещё никому не удалось доказать, что дракон вообще как-то связан с демонами. А уж огонь ему и явно не помеха".
- А если дракон не спит?
- Тогда мы вступаем с ним в драку и подгадываем удобный момент, чтобы ударить зачарованным клинком в уязвимое место. Ты, в основном, будешь его отвлекать.
Леофлед не успел ответить, объясняя всю глупость этого плана, на дороге впереди показалась телега.
- Похоже, застряла в грязи, - равнодушно отметил мертвяк.
- Пойдём, надо помочь! - воскликнула монашка.
Помочь им не дали. Только они подошли достаточно близко, чтобы были различимы черты лица, как оказалось, что люди, которым телега принадлежала - некоторые из гостей на вчерашних поминках, а руководит ими тот самый зачинщик. К утру его лицо опухло от алкоголя и изрядно посинело от крепких ударов мёртвого рыцаря.
Как только люди заметили приближающихся путников, они начали оживлённо переговариваться, показывая на них. Леофлед не стал ждать очередной драки, а бодро утащил монашку за собой с дороги.
Погоню за ними всё-таки снарядили, но небольшую и быстро отстали. В лесу было отчётливо слышно громкое "Оставь их. На Седой горе даже некромант сгинет".
Они не сгинули, но плутали изрядно. Сначала Леофлед пытался вести себя уверенно и прямо шёл вперёд туда, где земля шла в гору. Потом он заметил, что некоторые деревья, мимо которых они проходили, повторяются. Сначала он подумал, что это иллюзия уставшего разума, но когда они в третий раз прошли мимо одной и той же старой живописной коряги, отрицать очевидное стало невозможно. Каким-то образом они путешествуют в замкнутом пространстве, даже хотя идут всё время практически в одном направлении.
Возле этой злополучной коряги они устроились на привал. Дженни прислонилась к дереву и с облегчением скинула сумки.
- Лефолед, признайся, ты не знаешь пути на вершину горы.
- Только сейчас додумалась?
- Нет, но надо было тебе дать время раскаяться и попросить прощения.
Он пропустил её слова мимо ушей, а сам стал внимательно изучать засохшее дерево. Потыкал его пальцем, надломил ветку.
- У тебя, часом нет какого-нибудь волшебного амулета, чтобы указывал направление до цели или там как-нибудь вибрировал рядом с демоническими отродьями?
Она удивлённо посмотрела на него.
- Ты ещё скажи, чтобы меч светился, предупреждая об опасности. Это всё такая высокая магия, что почти из разряда детских сказок. Чтобы чары постоянно находились в восприятии и обработке всех окружающих объектов и искали среди них принадлежащий какому-то определённому классу? Тут такое количество магической энергии потребуется, что можно неделю отапливать всю Памию.
- Значит, у тебя нет. Тогда подай свой меч, пожалуйста.
Сестра поколебалась, но в итоге спорить не стала, отдала. Леофлед взял его осторожно, чтобы не коснуться лезвия, а потом резко ударил по толстой ветке дерева. Ветка отломилась, на изломе проступила чёрная вязкая жидкость. Дженни в отвращении отдёрнулась от дерева.
- Что это?!
- Не знаю, но нам лучше здесь не оставаться.