Он знал.
- Все же я бы съездила. Я знала некоторых из них с начальной школы, когда мы плавали за Дельфинов.
- Хочешь, я поеду с тобой?
- Нет. Все хорошо. Я, наверное, возьму с собой Эрика или Кору.
- Ладно, - он продолжал пристально смотреть на меня; я знала, что кто-то должен был рассказать ему о том, что произошло. Ни мама, ни я так и смогли придумать объяснение, а папа не повелся бы на нашу ложь. Я ненавидела врать ему, но и не могла рассказать о Валькириях и Норнах. Это вовсе не моя обязанность. Мама должна была рассказать обо всем вечность назад, ведь она была одной из них.
- Мне надо закончить с математикой, пап.
- Уверена, что не хочешь поговорить о том, что случилось в тот день?
- Я не могу. Я все еще слишком хорошо помню, а когда говорю, то все будто заново переживаю. Может, позже, - я поспешила наверх, но от вины или выражения боли на его лице сбежать не получиться. Я никогда не хранила от него секретов. Когда у меня были проблемы, я всегда бежала в первую очередь к папе.
Я пыталась закончить с заданиями по математике, но без особого энтузиазма. Я все еще видела его лицо перед глазами. Почему мама не рассказала ему правду о том, кто она? Или я делаю поспешные выводы? Я склонила голову и прислушалась к звукам за дверью, но все было тихо, значит, мама еще не вернулась от соседей. Что ее задержало? Я посмотрела в окно.
В доме по соседству свет горел только на нижнем этаже. Сверху - темнота. «Интересно, Торин уже спит?» Ко мне вернулись воспоминания о том, как он держал меня в руках, пока я не засну. Мне так хотелось поговорить с ним. Он бы понял мое желание не рассказывать отцу о другом мире. Его собственные родители думали, что он умер на войне, хотя он был жив. «Чувствовал ли он вину за то, что лгал им? Как он справился?»
Снизу послышались голоса. Когда они стали громче, я поняла, что мои родители спорят. Я никогда не видела их ссорящимися. Осторожно, стараясь не шуметь, я открыла дверь и прокралась в коридор. Я услышала только конец папиного вопроса.
-... случилось? - он говорил резко, в его голосе слышалось разочарование.
- Все напоминало хаос, когда я пришла туда, все паниковали. Она стояла в воде, такая храбрая, - мама говорила мягко, словно пыталась успокоить его.
- Они называют ее по-всякому, Свана. Мне хотелось побить этих ублюдков. Что если Рейн была бы в магазине, когда они пришли? - он сказал что-то еще, но я не расслышала.
- Что сказал Николаус? - спросила мама.
- Он долго говорил о том, что мы ходили к нему, когда Рейн была совсем ребенком, что он наблюдал, как она выросла хорошей девушкой, и ничто не изменит его мнения. И если те люди хотят бойкотировать его кафе, значит, так тому и быть. Но что если они найдут ее, а нас не окажется рядом? Она будет беззащитна.
- Наша дочь сильная, умная девушка, Тристан. Она сможет за себя постоять. Кроме того, она никуда не ходит одна. Кора и Эрик всегда рядом.
Я на цыпочках пробралась обратно в комнату и тихо закрыла за собой дверь. Бесят секреты. От них только ссоры и несчастья. Папа казался опустошенным и расстроенным. Но, когда он узнает правду, ему будет в десять раз хуже. Бедный Николаус. Неужели люди, действительно, перестанут ходить в его кафе из-за нас?
Когда мама постучала в дверь, я уже приняла решение.
- Ты должна рассказать папе обо всем, что касается Валькирий, мам, - выпалила я, когда она закрыла за собой дверь.
Она покачала головой, когда я еще не закончила фразу.
- Я поговорю с твоим отцом, когда придет время.
- И когда это будет?
- Не беспокойся, милая. Держи, - она протянула нераспечатанную стопку бумаги.
Я взяла пачку, но в мыслях возвращалась к отцу.
- Я ненавижу что-то скрывать от него.
Мама вздохнула и присела.
- Мне тоже нелегко. Я ведь не хранила секретов от твоего отца до этого.
Я в удивлении моргнула, когда до меня дошло сказанное.
- Он знает о тебе?
Она кивнула.
- Конечно. Я же говорила тебе, что Норны заставили нас через многое пройти перед тем, как отпустить. Мне надо было ему объяснить происходящее. Прошли недели перед тем, как он примирился со всем этим. Недели расспросов, просьб продемонстрировать мои способности, лекций по скандинавскому пантеону богов и еще больше вопросов. В конечном счете, он принял меня такую, какая я есть. Он знает, что я происхожу из рода духовно одаренных женщин. Он также знает, что ты пойдешь по моим стопам и сможешь видеть сквозь завесу рун. Единственное, что он не знает, так это то, что тебе удалось сделать это в семнадцать, а не в восемнадцать, как я ему говорила. Надо подождать благоприятный момент, чтобы рассказать ему, что произошло. Ему это не понравится.