- Я все еще хочу, чтобы они вернулись, - сказал он упрямо, и я знала, что слышать о том, что было, совершенно не то, что помнить. Он погладил ту часть головы, где у меня остался шрам после операции. - Можно?
Немного смущаясь, я кивнула. Он убрал волосы и провел пальцами по неровной поверхности кожи, нащупывая титановые болты, удерживающие кость, часть которой хирурги заменили титановой пластинкой.
- Тебе больно или неудобно? - тихо спросил он, словно пытался представить мою боль.
- Нет. Я практически об этом не думаю, только когда голову мою, - солгала я. Голова больше не болела, но этот участок был неровным, и иногда мне казалось, что один болт шатается. - Я была у терапевта несколько дней назад, он массажировал шрам. Сказал, что если часто так делать, шрам и кожа быстрее придут в норму.
- Значит, поэтому ты была в больнице, - сказал Торин.
Это объясняло шум мотора Харлея, который я услышала.
- Ты следил за мной.
- Присматривал. Это не одно и то же, - легкими и нежными касаниями он массажировал шрам. Было приятно. - Как насчет того, чтобы в следующий раз тебя отвез я? Так не придется следить за тобой.
Я уставилась на него.
- Ты же не собираешься теперь относиться ко мне как к фарфоровой кукле.
Он крепко обнял меня, наклонил голову и зарылся лицом в мои волосы. Я сидела у него между ног на диване в гостиной, опираясь спиной о его грудь.
- Почем нет? Ты хрупкая Смертная, и я не хочу, чтобы тебе снова было больно. Кроме того, тогда в этом был виноват я.
- Хмм, нужно подумать, -
поморщилась я. - Во-первых, я не надолго останусь Смертной, и тебе надо это принять. Во-вторых, в этом не было твоей вины. В-третьих, ты не пойдешь со мной в больницу. Мой терапевт, наконец, набрался смелости, чтобы упомянуть о том, что случилось на соревнованиях. И у меня предчувствие, что в следующий раз он спросит меня, откуда я узнала, что будет, и я не хочу пугать его и вынуждать думать о худшем. Хочу дать ему спокойный и разумный ответ.
Как только я упомянула соревнования, Торин замер.
- Ладно.
Я повернулась и начала всматриваться в его лицо.
- Это было слишком просто.
- Я простой парень.
- Ну да, конечно, - я развернулась к нему лицом. - Хочу показать тебе кое-что.
Он выжидающе посмотрел на меня.
- Пойдешь со мной на кладбище?
Торин пожал плечами.
- Зачем? Я ненавижу кладбища.
Иногда он такой ребенок.
- И больницы тоже, знаю. И все же после операции ты провел там со мной неделю.
- Одно дело остаться в больнице с девушкой, которая сводит тебя с ума, и другое добровольно идти на кладбище, полное душ, которые настолько тупы, что не понимают, что им здесь больше нечего ловить.
«Я свожу его с ума? Мне нравится».
- Если тебе так страшно, можешь не ходить, - подначила я его и чуть не засмеялась, когда его глаза злобно сощурились. Я встала с дивана. - Ты можешь просто подождать там, у церкви, для этого мы туда и идем. Может, всплывут воспоминания.
Он подскочил с места, словно я сказала какое-то волшебное слово.
- Ты только что назвала меня трусом?
Глава 13
Это официально
- Не могу поверить, что меня подвезли, - жаловался Торин, когда он припарковал внедорожник возле местного магазина. Это был десятый раз, когда он упомянул об этом, и я не могла не закатить глаза. - После замены и доведения движка до совершенства никогда не будет прежнего Рода.
«Он говорил о поездке или о Роде?»
- Тогда купи ему ещё один, - предложила я.
- Я не могу. Он заслуживает этого, - он выключил двигатель и взглянул на меня. - Ты знаешь, мы прошли через многое.
- Ты и Эндрис?
Он фыркнул:
- Нет. Я говорю о Роде.
Я хихикнула:
- Ты дал имя своему байку?
- Конечно, почему нет?
Я покачала головой.
- Я не знаю.
- Даже твой бывший, который выглядел как я, и ездил на Харлее?
Я усмехнулась, вспомнив ложь, которую я бросила ему, чтобы сохранить лицо.
- О да, ездил. Он не говорил мне, что никогда не расстается со своим байком.
- Он только что это сделал. Не двигайся, - он спрыгнул вниз, обошел, открыл пассажирскую дверь и протянул мне руку. - Осторожнее, - предупредил он. Он посмотрел на магазин и поморщился. - Почему мы в магазине всё за доллар?
Это прозвучало так, будто магазин был выгребной ямой, где все отвратительно. Хуже того, его голос прозвучал громко, и люди оборачивались, чтобы посмотреть. Он просто смотрел на них, нисколько не извиняясь.
- Я не думаю, что они продают здесь свежие цветы, - добавил он.
- Я не ищу свежих цветов, - я потащила его внутрь и вниз по проходу к полкам с шелковыми цветами. Когда я выбрала несколько желтых роз и повернулась, он недоверчиво уставился на меня. - Это лучшее место, где можно купить дешевые цветы из шелка. Мы возьмем ножницы и катушку с ленточкой, чтобы сделать вечные букеты. Я хочу, чтобы Кора была с нами. Она делает лучшие букеты.
Торин потер подбородок, его взгляд пробежал между мной и цветами в моей руке.
- Знаешь, я могу заплатить за настоящие цветы для могил твоих друзей, как насчёт этого?
- Я знаю.
Спустя сотни лет, он, как и большинство наземных Валькирий, был обеспечен.
- Но на местных кладбищах есть политика относительно того, какие цветы вы можете класть на могилы в разные сезоны. Только шелковые цветы в период с октября по апрель.
Он взял корзинку и настоял на том, чтобы заплатить за цветы. Мы вышли с несколькими громоздкими сумками и направились на север. Баптистская церковь Грандвью была на пересечении 10-й Северной и Фултон-стрит. На территории церкви было кладбище, но оно было меньше, чем кладбище Нортридж, где похоронены большинство пловцов.
За пределами церкви Торин с любопытством оглядывался.
- Ты и я были в этой церкви?
- Да. Помнишь Кейт, пловчиху, про которую я говорила тебе, она умерла после инцидента в клубе? - я подождала, пока он не кивнет, прежде чем добавить: - Ее похоронили на кладбище Нортридж, но служба была здесь. Пришла вся команда по плаванию.
Он посмотрел в сторону церкви.
- Я заходил внутрь?
Я кивнула.
- Я была на полпути после плохо отрепетированного восхваления, когда ты появился. После этого все стало немного сумасшедшим, и ты отвез меня домой, - глаза Торина сузились, как будто он хотел задать вопрос, но я не дала ему шанса. Я схватила его за руку и потащила к выходу. - Давай. Он всегда открыт.
Я была счастлива, когда он не спросил, почему он должен был отвезти меня домой. Размышление о моем полном фиаско перед всеми, включая его, все еще заставляло меня съеживаться. Я чувствовала себя немного виноватой в том, как я позавидовала семье Кейт. В то время мой отец числился пропавшим, и мы не знали, жив он или мертв. Во время речи меня охватило личное горе.
- Ты стоял здесь, пока я была там, - я оставила его у двери и вышла к амвону1. Я притворилась, что разговариваю, и сделала глуповатое лицо. Торин закатил глаза. Он стоял на том самом месте, скрестив руки на груди, и поощрял меня с улыбкой всякий раз, когда я вздрагивала. Это было до кризиса. Думаю, это был момент, когда я поняла, что у него есть сердце.
Я сошла вниз и присоединилась к Торину, но его настроение изменилось. Хотя он обнял меня за плечи, и был спокоен, когда мы покинули церковь.
- Ты что-нибудь вспомнил?
Он покачал головой. Я начала волноваться, когда мы сели в машину, и он помог мне сделать букеты, не сказав ни слова. Будто его ум был где-то в другом месте. Когда мы закончили, он настоял, чтобы поехать со мной на кладбище за церковью, что было очень мило.
- Ты уверен? - спросила я.
Он послал мне маленькую улыбку:
- Кто-то должен защищать тебя от блуждающих душ.
Мои ноги дрогнули, холодные мурашки поползли по моей спине. Я не могла сказать по его выражению, серьезен он или шутит. Он мог снова копаться в моей голове.