Я открыла дверь и увидела наших соседей во главе с Лаванией, которая выглядела невероятно красивой, как обычно. Мои глаза устремились на Торина. Он выглядел великолепно в темно-синем смокинге и белой рубашке. Он не надел галстук, и верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Торин подмигнул мне. Залившись краской, мои глаза неохотно вернулись к Лавании, которая несла упакованную прозрачную миску.
- Добро пожаловать, - сказала я.
- Для ужина, - она передала мне свой подарок, - Это десерт. Его нужно есть холодным.
- Я поставлю это в морозилку. Пожалуйста, проходите.
Я отступила назад и позвала своих родителей, которые уже спускались по лестнице.
Мама была в одном из струившихся платьев, которые доходили ей до лодыжек, ниспадающее свободными линиями. Головной убор на ее голове смотрелся как корона древней египетской принцессы, а черные волосы струились каскадом вниз по спине. Она выглядела потрясающе. Как любил говорить папа, все эти ужины были для нее. Ей нравилось принимать гостей. Папа тоже выглядел привлекательным в черном V-образном свитере поверх светло-синей рубашки. Его курчавые каштановые волосы, которые я унаследовала, отросли и почти достигали ворота рубашки. Я буду удивлена, если ему не понравится Торин.
Папа пристально изучал Лаванию и после того, как они были представлены друг другу, удивил меня, спросив:
- Я надеюсь, моя дочь прилежная ученица?
- Да, мистер Купер, - вежливо ответила она.
- Зовите меня Тристан, - он улыбнулся Ингрид до того, как узнал остальных ребят. - Эндрис, рад снова видеть тебя.
«Серьезно?» Отец не переставал поражать меня.
- Сент-Джеймс, очень рад тебя видеть.
Это ответ на вопрос о том, был ли в сознании папа, когда Торин спас его из больницы в Коста-Рике.
Мама вошла в гостиную перед тем, как пойти за закусками: фаршированными яйцами и козьим сыром с перцем и миндалем. Родители Эрика прибыли тогда, когда мы начали подавать напитки. Было ровно семь. Эрик, наш назначенный бармен, расположился за барной стойкой, а я была официанткой. Мне снова напомнили, что, хотя Торин и его приятели из Валькирий выглядят как наши ровесники, они были намного старше и могли пить алкоголь. Мы с Эриком были единственными, кто употреблял безалкогольные напитки. Эрик взбалтывал и смешивал коктейли, как знаток, и ухмылялся, но улыбка не отражалась в его глазах. И я опять пожалела о том, что рассказала ему о свидании Коры до ужина.
Отец играл в гостеприимного хозяина, и обычно его первой репликой было:
- Откуда ты родом?
Он задал этот же вопрос Эндрису, когда они встретились в первый раз.
Ингрид действительно была из Норвегии, и ей было около двухсот лет. Я заметила, как взгляд Эндриса продолжал скользить по ней, когда она рассказывала о своем городе. Она выглядела красивой в простом черном платье, ее макияж был безупречен.
Пальцы Торина задержались на моих, когда я вручила ему напиток, его глаза говорили мне, что я выгляжу прекрасно. Мои щеки горели. Я с особой тщательностью готовилась сегодня вечером и знала, что изумрудный топ шел мне, и мне это льстило. Я надеялась, что и мои глаза отвечают ему.
Сегодня он выглядел таким красавчиком, что я хотела остаться там и любоваться им. Он часто носил джинсы и футболки под кожаной курткой, так что это был первый раз, когда я видела его в чем-то официальном. Оставалась надежда, что мы сядем рядом во время ужина.
Видя Торина сегодня, мне хотелось медленно таять в его объятиях и наслаждаться моментом.
Эндрис, сидящий на другой стороне дивана, сбоку от Лавании, закашлялся, и я поняла, что слишком долго держу руку с выпивкой Торина. Эндрис подмигнул мне и сказал:
- Я бы хотел мартини.
Я повернулась, так как почувствовала взгляд папы. Он, вероятно, все еще пытается понять мои, динамично развивающиеся, отношения с этими Валькириями.
- Торин, из какой части Англии ты родом? - услышала его вопрос, когда возвращалась с напитком для Эндриса.
Как только Торин упомянул о крестовом походе, то разговор плавно перешел на времена короля Ричарда I и его достижения.
- Он был благородным человеком и отличным военным стратегом, - сказал Торин, объясняя, как король Ричард ощутил первый вкус битвы уже в 17 лет.
- Он мог говорить на английском языке? - спросил папа. - Об этом нет никаких записей.
Торин ухмыльнулся.
- Свободно, но он не мог писать на нем так же хорошо, как на французском.
- Какого он был роста? - снова спросил отец. - Во многих источниках пишут, что он и его брат были одного роста, в то время как другие, настаивают, что он был подобно великану.
Вопрос-Ответ, продолжался до тех пор, пока мама жестом указала присоединиться к ней на кухне. Нехотя, я встала и последовала за ней.
- Это была замечательная идея, разве нет? - прошептала она. - Посмотри, насколько твой отец доволен.
С кухни мы ясно могли видеть все, что происходило в гостиной. Папа рассмеялся, когда Эндрис назвал короля Ричарда III кретином. Даже родители Эрика казались более расслабленными.
В то время, как они продолжали обсуждать Британскую монархию, мы накрыли на стол.
- Теперь рассадка. Твой отец и я будем сидеть на наших обычных местах в конце стола. По обе стороны от меня будут сидеть Сари и Йохан, а вы с Торином, сядете по обе стороны от твоего отца.
- Может, Торин сядет рядом со мной?
Мама поджала губы, но затем улыбнулась.
- Как обстоят дела у вас двоих?
- Лучше. Мы вместе ходили на кладбище вчера.
Она снова улыбнулась.
- Ладно, ты можешь сидеть рядом с ним, но вам лучше вести себя хорошо. Твоему отцу нужно немного времени, чтобы привыкнуть к твоим тренировкам без обучения, и к тому, что теперь ты встречаешься с Валькирией. Напротив вас я посажу Эрика и Лаванию.
Я покачала головой.
- Нет, Эрик и Ингрид.
Она нахмурилась.
- Но почему не Лавания?
- Он не любит ее.
- Что? Почему?
- Не знаю, - пожала плечами я.
Мама вздохнула и дала мне карточки для рассадки.
- Иди вперед и разложи карточки для рассадки, - она не отпустила их, когда я тянулась за ними. - Посмотри на меня, у меня был долгий разговор с Сари и Йоханом, и я узнала несколько беспокоящих меня вещей. Как долго ты знаешь о ночных кошмарах Эрика?
- Хм, со вчерашнего дня.
- Были ли они у него прошлой ночью?
- Нет, - ответила я, покачав головой.
- Хм, - задумчивость отразилась на ее лице. - Ладно, он может спать на нашем раскладном диване, но будь осторожна, когда его «приступы» повторятся.
- Хорошо, мам.
Эрик никогда сознательно не причинит мне боль, но что если он это сделает? Я не обладала рунической магией, чтобы излечить себя, как его мать. С другой стороны, отказ в возможности ночевать у нас может усилить его уверенность в том, что отношения между нами изменились. Вздохнув, я мысленно отложила этот вопрос на потом.
Моя рассадка была идеальной, чередуя мужчин и женщин, с Эриком и мной, по обе стороны от папы. Эндрис сидел рядом с Ингрид, что, казалось, делало ее счастливой. Мужчины придерживали стулья для женщин, ожидая, пока мы не сядем, прежде чем садиться самим. Я не обратила внимание на разговор, как только мы начали есть, потому что левая рука Торина потянулась за моей под столом. И, судя по взглядам папы, которые он бросал на меня и Торина, мне стало интересно, знал ли он о нас.
Когда на десерт подали замороженное пирожное, которое принесла Лавания, знакомый холодок пополз по моему позвоночнику. Я нахмурилась, признавая, что чувствую себя слишком уверенно. Нет, они бы не посмели прийти ко мне домой. Но, когда мне пришла в голову эта мысль, раздался звонок в дверь. О, это было смело.
- Я открою, - сказала я, сердце забилось сильнее. Глаза Торина задержались на моем лице, вопросительно смотря. Я покачала головой. - Прошу меня простить.
У меня пересохло во рту, когда я поспешила через гостиную и резко открыла дверь. Мои глаза встретились с Мардж. Позади нее стояли Джанетт и Кэти. Разозлившись так сильно, что мне захотелось закричать, я вышла к ним и закрыла за собой дверь.