Траффиканте пожал плечами. Непроницаемо темные очки скрывали его глаза.
— Мужчины красуются, когда разговаривают с женщинами, Джонни. Они хвастаются, преувеличивают. Не все, что говорится в постели, правда. Так уж устроен человек. — Он попыхивал сигарой, глядя, как дым уползает к корме. — Разумеется, я не имею в виду никого конкретно, — добавил он. — Однако это так. — Траффиканте был родом с Сицилии, но, прожив много лет в Гаване, он научился испанской учтивости и галантности, а также пристрастился к хорошим сигарам.
Марчелло и Роселли обменялись взглядами. Оба они считали, что Траффиканте строит из себя философа и дипломата. В былые времена он, как и любой другой главарь, без лишних церемоний приговаривал людей к смерти, а еще раньше, до того как стал “доном”, и сам совершил немало убийств. А вот в последние годы он, похоже, решил добиться статуса почтенного старейшины, по примеру Джо Бонанно.
— Я уважаю твое мнение, Санто, но думаю, Бобби не просто болтал, — возразил Марчелло. — Хотя он и говорил это в постели с Мэрилин Монро. — У Марчелло был сильный южный акцент. Он специально культивировал его, очевидно, полагая, что так и должен говорить главарь преступного мира Нового Орлеана.
— Черт возьми, это же vendetta , — прорычал Роселли.
Трое мужчин сидели молча, размышляя о самом страшном слове в их лексиконе. Если Роселли прав и Бобби Кеннеди поклялся отомстить им, на это может быть только один ответ, и они это хорошо понимали.
— Vendetta? — повторил Траффиканте с благоговением в голосе — этим словом просто так не бросались. — Он ирландец, а не сицилиец.
Роселли фыркнул.
— Кого это волнует, Санто? Ты думаешь, эти проклятые ирландишки не знают, что такое vendetta ? Послушай, что я скажу. Они не хуже нашего знают, что такое vendetta . Посмотри, что вытворяет ИРА. А полицейские? И не надо говорить, что он ирландец, а не сицилиец. Вопрос стоит так: или он, или мы. Не веришь, прослушай пленку еще раз.
Траффиканте поднял руку, и Роселли замолчал: Граффиканте пользовался благосклонностью Мейера Лански, а к Лански с уважением прислушивались боссы всех пяти кланов. Пойти наперекор Санто Траффиканте — это все равно что послать к черту Лански, а послать к черту Лански — это значит подписать себе смертный приговор.
— А ты что скажешь, Карлос? — спросил Траффиканте.
Лицо Марчелло было непроницаемым, как у изваяния с острова Пасхи.
— Когда человек клянется отомстить тебе, — тихо проговорил он, — что нужно делать? — Марчелло быстро перекрестился, ведь речь шла о серьезном деле. — Выстрелить первым, — сказал он, отвечая на свой собственный вопрос.
Они сидели в гробовом молчании. Яхта медленно плыла по прибрежным водам, вспенивая волны. Вдруг раздался треск, и все трое вздрогнули от неожиданности.
— Клюет! — закричал им рулевой. Он выключил мотор и указал на одну из удочек, которая заметно подергивалась в своем гнезде, затем ослабил леску и прикрыл рукой глаза, наблюдая, как рыба выпрыгнула из воды и сразу же исчезла в море на расстоянии нескольких сот футов от них. — Голубой тунец, — объявил он.
— К черту тунца! — отозвался Роселли. — Если мне захочется полакомиться тунцом, я куплю его в консервной банке.
Траффиканте нахмурился.
— Лови рыбу, Джонни, — приказал он. — За нами могут наблюдать с берега. Пусть думают, что мы рыбачим.
Роселли что-то буркнул себе под нос. На корме стояли два белых пластмассовых стула. Он пересел на один из них и с помощью капитана вытянул из воды солидных размеров альбакора. Капитан проткнул рыбину острогой, и на поверхности моря появились темные кровавые круги.
— Пусть такая же судьба постигнет и Бобби Кеннеди, — произнес Роселли.
Траффиканте опять нахмурился. Ему не нравились подобные разговоры. Бизнес есть бизнес — тут нельзя руководствоваться личными обидами и антипатиями.
— Допустим, Джонни прав, — тихо заговорил он. — Я не говорю ни да, ни нет, как вы понимаете. Но если он все же прав, то, возможно, нам следует убрать не Бобби.
Роселли и Марчелло посмотрели на него. Пусть Траффиканте уже не тот, что был раньше, но его всегда считали неглупым.
— Карлос заметил точно, — медленно продолжал он, взвешивая каждое слово. — Если кто-то поклялся отомстить тебе кровью за кровь, такого человека, естественно, убивают. Но ты кое-что забыл, Карлос: ты также должен убить и его семью, даже его детей, иначе они убьют тебя, когда вырастут. Если мы убьем Бобби, на нас ополчится его брат, используя все средства и возможности, а он — президент Соединенных Штатов Америки. — Траффиканте смотрел куда-то вдаль, словно увидел на горизонте нечто необычайное. — С другой стороны, друзья мои, если мы убьем Джека Кеннеди, у Бобби не останется никакой власти. Чтобы убить змею, ей отрезают голову, а не хвост, верно?
— Убить президента? — прошептал Марчелло. — Это крупная дичь.
Роселли засмеялся.
— Подумаешь! Он всего лишь человек, такой же, как я и ты. Не так уж и сложно до него добраться, поверь мне.
Марчелло кивнул. Он был выходцем из Луизианы, а в этом штате убийства общественных политических деятелей считались чуть ли не обычным элементом политической борьбы.
— Допустим, мы сделаем это, — произнес он. — Что получится?
— Президентом станет Линдон Джонсон, — ответил Траффиканте. — Думаю, с ним мы сумеем договориться. К тому же он не любит Бобби. Я бы сказал, во всех отношениях это будет неплохо. Но это в том случае, если мы решимся на такой шаг.
— Я считаю, что так и надо поступить, — согласился Марчелло. — Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь отбиваться от Бобби Кеннеди. — Марчелло был маленького росточка, почти что карлик, но, когда он смотрел людям прямо в глаза, они этого не замечали. Он не мог простить, что Бобби Кеннеди приказал, выдворить его в Гватемалу, где его бросили посреди вонючих джунглей.
— Как бы ты осуществил это, Карлос? — спросил Траффиканте. — Просто любопытно.
— Я не стал бы привлекать никого из наших людей.
Траффиканте и Роселли внимательно слушали. Марчелло славился своим умением планировать операции. Его считали хорошим стратегом. Он ничего не делал сгоряча. До Марчелло Новый Орлеан был городом-притоном для проституток и сутенеров, а он превратил его в центр наркобизнеса, который приносил миллиарды долларов в год.