Какое-то время ехали молча, потом к Кованому начал приставать оружейный демон, Дестина́р Интенде́рис, сокращённо — Дес. Винтовка висит у седла Эдрика в боевой готовности, поэтому Десу всё видно, но смотреть в замёрзшей степи не на что, и он скучает.
— Эй, железка! — обращается Дес к Кованому.
— Сам железка, — равнодушно отвечает тот.
— Я не «железка», я демон!
— Я тоже.
— Не понял, — удивился Эдрик. — В каком смысле демон?
— То, что принято называть «демонами», есть капсуляция фрагмента Края в отдельную самоосознавшую сущность. Кованый начался с одушевления партии боевых големов демоном Края. Из экономии — одним на всех. Мы были таким же «умным оружием», как ваша винтовка.
— Эй, а почему «были»? — спросил Дес.
— Мы прошли большой путь, развились и изменились.
— Па-а-думаешь, какие мы важные! И что теперь, западло с обычным демоном поболтать? Я, может, тоже разовьюсь во что-нибудь этакое! Потом. Когда-нибудь.
— Мне непонятен посыл этого обращения. Кованый отказался от эмоционального восприятия.
— Ну и зря, — ответил Дес. — Дофига теряешь, коллега! Какой смысл типа «развиваться», если не получаешь от этого никакого удовольствия?
— Развитие само по себе является наивысшим смыслом. Таков путь истинного разума. Путь Кованого.
— А вот тебе путь Дестинара Интендериса, железяка: «Бери от жизни всё, что она может дать, и ни в чём себе не отказывай!»
— Ты тоже железяка.
— Я однажды выберусь из этой пулялки и пущусь во все тяжкие, а ты так и останешься унылой бродилкой-бормоталкой! Так что ты железяка по жизни, а я по стечению обстоятельств. Ты более железячная железяка!
— Познание ценно. Знание накапливается. Развлечение бессмысленно. Накопление результата невозможно.
— Это просто весело, железяка! Тебе не понять.
— Я не нуждаюсь в понимании вещей столь ничтожных.
— А, о чём с тобой разговаривать… Эй, хозяин!
— Что, Дес?
— А наведи-ка меня туда! Вон, где отсветы, видишь?
Эдрик вытащил винтовку из седельного крепления и приложил к плечу.
— Левее, левее… Стоп! Правее! Да, вот так. Глянь в прицел!
Приложившись к медной трубке с магически усиленными линзами, Эдрик всмотрелся в темноту.
— Костры, — сказал он. — Кто бы это мог быть? До Гуул-Гурачо час пути, какой смысл разбивать лагерь здесь? Не нравится мне это.
— Хозяин, ты уверен, что это наше дело? — спросил Дес.
— Не уверен. Поэтому хочу убедиться. Давайте просто свернём и посмотрим.
— Эх, железяка… — сказал трагическим тоном Дес, обращаясь к Кованому, — знал бы ты, сколько неприятностей у нас началось с этой фразы!
Спешившись, чтобы не выделяться высоким силуэтом в сумраке степи, Эдрик направился в сторону костров. От латифундии они отъехали далеко, до бродячего города не доехали, потому находятся в «теневой зоне», не освещаемой ни одним из искусственных солнц. Это не полная темнота, над Дулаан-Захом слегка светится сам Край, такова особенность этого кифандира. Причина аномалии неизвестна, но без тусклого серого света, скрадывающего цвета и не дающего теней, передвигаться по степи можно было бы лишь наощупь. Сидящим у костров не видно то, что происходит вокруг, караулов они не выставили, и Эдрик приблизился достаточно, чтобы их разглядеть.
— Клянусь своим шомполом, — тихо сказал Дес. — Это же змеелюды! Какого нефилима их сюда принесло?
— Уже никакого, — ответил Эдрик. — Змеелюды — кровные Могой, а она умерла.
— Нефилим — и умерла? Воистину последние времена настают!
Неофициальная библиотека Альвираха
Причудой судьбы войдя в число тех, кто присутствовал при драматических событиях фиксации первой в истории Альвираха достоверной смерти нефилима, Вечны Нашёптанной, Большой Птицы, Расставляющей Звёзды, я не могла не заинтересоваться, что же, собственно, представляют собой Метадемиурги Реальности. К сожалению, печать клятвы молчания, данной тогда Сидусу Невольнику, до сих пор на моих устах, поэтому ни о самой Вечне, ни о её Птенце, Завирушке, Зажигающей Солнце, я поведать не могу, но об остальных нефилимах я прочла всё, что сумела найти как в закрытых архивах Неофициальной Библиотеки, так и в тайных книгохранилищах Дома Теней, которые едва ли не обширнее библиотечных.
Первое из открытий, поразивших меня на этом пути познания, состояло в том, что нефилимы всесильны и бессильны одновременно. Нет такого события на Альвирахе, причиной которого не может быть нефилим, но даже песчинка в пустошах Жендрика не сдвинется по их воле. Этот парадокс наилучшим образом характеризует природу нефилимов: они не субъекты, но посредники глобальных процессов. Всё, что совершается их посредством на Альвирахе, происходит вне воли и сознательного участия самих метадемиургов. Даже те из них, кто достоверно обладает разумом и пониманием, неспособны хоть как-то предсказать последствия своих действий.