— Но зачем?
— Затем, что если все эти дела закрыть, то наступит конец света! Сейчас целая орда мелких юристов занята перекладыванием древних бумажек, а представьте себе, сколько вреда они нанесут, если выпустить их в дикую природу?
— Вы шутите, да? — сообразил Эдрик.
— Немного, — вздохнула Найра. — На самом деле, для ондоров Бессмертного Двора тысяча лет не так уж и много, так что если процесс затрагивает их интересы, он может длиться бесконечно. А в Бос Турохе сложно найти что-то, эти интересы не затрагивающее. О, это, кажется, карета, которую я вызывала. Поехали.
— Куда?
— Ну, вы же спрашивали про оппозицию? Настало время на неё посмотреть.
Эдрик ожидал тёмной комнаты, фигур в масках и плащах, замогильного шёпота искажёнными голосами, паролей и завязанных глаз, но Найра привезла его в обычный ресторан, не из самых шикарных, но и не дешёвый. Бывшему наёмнику такие не по карману, но платить в этот раз не ему.
— Они хотят посмотреть на вас, — сказала девушка по дороге, — так что не стесняйтесь.
— А зачем на меня смотреть?
— Видят в вас перспективного кандидата для пополнения рядов. Потенциально вы крупный землевладелец, а после последних событий вряд ли станете горячим сторонником Бессмертного Двора. Готовый член оппозиции.
«Оппозиция» заседает за большим столом в отдельном зале, стол накрыт для обеда. Среди собравшихся есть как люди, так и эльфы, полурослики, дварфы и даже полуорк. Одеты богато, выглядят довольными и совершено не похожи на «борцов за свободу Бос Туроха», как их представлял себе Эдрик.
— О, Найра! — поприветствовал его спутницу высокий красивый ондор. — Мы вас ждали! Представьте же нашего гостя!
— Это наследник латифундии Тенебрис, сын хорошо известных вам Теодана и Нетрис, Эдрик Колловски.
— Очень рады, молодой человек! — сделал приглашающий жест эльф. — Присаживайтесь! Я Люциан Тарнессис, председатель нашего сообщества равных. С остальными вы познакомитесь в процессе общения, которое, я уверен, будет взаимно приятным и полезным для всех.
Эдрик сдержанно кивнул и сел на свободное место. К счастью, сервировка стола на этот раз простая. Опозориться, запутавшись в приборах, ему не грозит. Пожалуй, даже удивительно, что в таком приличном заведении накрывают стол с одной вилкой и одним ножом на человека.
— Не удивляйтесь, — перехватил его взгляд сосед, пузатый бородач в шитом золотом камзоле, — мы против нарочитого усложнения этикета, насаждаемого Бессмертным Двором. Это наш протест! Мы с народом, а народ хотя и мудр, но прост! Я Зарвиль Новэйн, владелец латифундии Новэйн, ваш, можно сказать, коллега. Моё поместье почти зеркально вашему относительно города, так что в гости к вашим родителям мне ездить было далековато, но рад познакомиться с их достойным наследником.
— Очень приятно, — ответил Эдрик.
— В моей латифундии мы придерживаемся принципов простоты и традиций предков! — продолжил сосед. — Никаких махин, никаких вольностей работникам, никаких шашней с оборванцами из бродячих городов, тем более, мрак побери, драу! Наши фирболги работают по старинке, мотыгами и лопатами, это, конечно, повышает себестоимость продукции, но зато она полностью натуральная! За это, согласитесь, можно и цену повыше поставить!
Эдрик никак не прокомментировал это заявление, молча кивнув. Возникший за его плечом официант налил в бокал вина, а председатель снова встал и предложил тост:
— За нашего гостя, который, я уверен, вскоре пополнит наши ряды! За Эдрика Колловски!
Пришлось встать и поклониться, сидящие за столом дружно подняли бокалы и выпили.
Следующие тосты были за:
«Процветание всех собравшихся»;
«Благополучное разрешение проблем с Краем (несомненно, временных)»;
«Установление справедливого правления Бос Турохом (с непременным включением в список правящих всех присутствующих)»;
«Погибель проклятых драу». (Эдрик чуть не поперхнулся.);
«Разорение бродячих городов, задирающих цены на мясо и сыр». (Талхаров среди собравшихся нет.);
«Отмену пошлин на вино и деликатесы, ввозимые с других кифандиров». (Тост и бизнес толстого полурослика, сидящего напротив Эдрика.);
«Отмену пошлин на дорогие ткани и украшения, ввозимые из Корпоры». (Тост и бизнес какого-то эльфийского квартерона, наряженного так, что глаза слезятся.);