— Я не желаю это понимать! — упрямо заявила Марва. — Нельзя записывать в мёртвые тех, кто ещё жив, только потому что они скоро умрут. По меркам драу я тоже умру очень быстро! Почему меня не записали в мертвецы? Почему ты называешь меня племянницей, но не хочешь назвать её дочерью?
— От тебя есть польза. От неё нет.
— Во мрак пользу! Минтара! Мне плевать, что он не называет тебя дочерью, я, Марвелотта Колловски, с гордостью назову тебя сестрой! Вот! — и протянула ей руку.
Минтара растерянно оглянулась на драу, но тот только пожал плечами:
— Решай сама. Ты знаешь последствия.
— Последствия? — удивилась Марва. — Какие последствия?
Но было поздно:
— Я, недорождённая Минтара Мракорис, принимаю предложенное родство, и всё, что за ним следует. Таков мой выбор, и пусть он станет судьбой, отныне и до моей смерти, — она решительно взяла руку девушки в свои маленькие твёрдые ладошки и коротко сжала.
В ладонь коротко кольнуло, Марвелотта ойкнула. На руке выступила капля крови, юная драу, убирая крошечный нож, показала свою ладошку, на которой теперь тоже небольшая ранка, и прихлопнула её, смешивая кровь, к Марвиной.
— Навеки! — сказала она очень серьёзно. — Сестра.
— Я сделала какую-то глупость? — жалобно спросила девушка у дяди.
— Ну, в общем-то, ты её только что убила, — равнодушно ответил тот. — Но ей и так недолго оставалось.
— Как убила? Почему? Что случилось?
— Ты моя сестра. Ты признала меня живой. Теперь я могу уйти отсюда, потому что здесь место для мёртвых детей.
— Но разве это обязательно? Дядя сказал, что наверху ты умрёшь!
— Не обязательно, но я так хочу.
— Умереть?
— Уйти. Увидеть что-то кроме каменных коридоров и перинарских махин. Попробовать что-то кроме грибов и йодомагина.
— Но я не хочу, чтобы ты умерла! Вылезти, посмотреть на Жендрик и сдохнуть? Оно того не стоит, поверь. Мраково унылое местечко. Висячие башни Бос Туроха, храм Вечны на вершине Корпоры, облачные сады Всеношны, цветные дымы Жерла… но Жендрик?
— Может быть, я смогу увидеть всё это, — пожала узкими худыми плечами Минтара. — Ведь кое-кому удалось.
— Шанс ничтожный, — мрачно ответил Дарклин. — И ты это знаешь.
— Что за шанс? — бесцеремонно вцепилась ему в рукав Марва. — Я должна знать!
— Жозефа Медвуль, — неохотно ответил тот. — Тоже ювенильная нимфа. Тогда никакого йодомагина не было, их просто оставляли здесь питаться грибами и многоножками, так что того, кто послабее, могли убить и съесть товарищи. Жозефа родилась маленькой и слабой, поэтому пряталась внутри перинарской махины. Так она выжила, но помешалась на перинарах и их наследии, а потом сбежала, починив один из древних лифтов. Никто не знает, как ей удалось выжить и пройти трансформацию во взрослую форму. Все, кто пытался повторить её путь, погибли, протянув на поверхности от недели до года. Минтару ждёт их судьба.
— Как только выберемся на поверхность, — пообещала Марвелотта, — отправляемся к Жозефе! Пусть она расскажет, как спаслась! Я не дам умереть своей сестре!
Глава 22
Механика бессмертия
Придя в себя, Эдрик осмотрелся. Итак, он сидит на троне. Трон большой, твёрдый, неудобный. От стула-переростка отличается тем, что стоит на возвышении и развёрнут лицом к помещению, которое всей своей композицией намекает, что тут надо падать ниц.
Перед троном, а значит, предположительно, и перед Эдриком. Маловероятно, что его успели короновать. Парень осторожно пощупал голову — побаливает, но короны вроде нет. Однако, в Бос Турохе королей отродясь не бывало, даже при Империи правил тот же Бессмертный Двор, весьма формально входя в Шестипёрстую Коалицию, составлявшую тогдашний Веспер-Матинс. В общем, на троне он сидит не как законный правитель, а как узурпатор. Но перед узурпатором падать ниц тоже можно. Даже нужно. Узурпаторы народ амбициозный и нервный, снедаемы подавленным комплексом неполноценности, а потому в среднем более жестоки, чем наследные троносидельцы.
Падать ниц некому, помещение совершенно пусто. Огромный зал, высокие стрельчатые окна с витражами в виде геометрических фигур, потолочный свод сужается и теряется где-то далеко наверху. Кроме стоящего на возвышении трона никакой другой мебели нет, и интерьер, несмотря на роскошь архитектуры, запущенный, пыльный и неуютный. Если бы кто-то тут пал ниц, ему понадобились бы услуги прачки.
Зеркал в помещении не имеется, но на ощупь Эдрик определил себя как целого и непострадавшего, а по ощущениям живого, здорового и не похмельного, хотя изрядно уставшего.