Утром следующего дня, то есть через сутки после выхода газеты с названной публикацией, Валентин Пожарский позвонил в «Вечерний курьер», удостоверился, что Первозванный в редакции, и немедленно приехал. Зайдя в комнату обозревателей, Пожарский вежливо поздоровался со всеми и тихо спросил у референта Леночки, кто из присутствующих носит псевдоним Первозванный. Леночка, не поднимая головы от бумаг, ткнула пальцем в угол и сказала: «Вон тот, с косичкой». Пожарский кивнул, подошел к Первозванному, а затем твердой подполковничьей рукой взял автора нашумевшей статьи за воротник, вытащил из-за стола и приступил к экзекуции. Развернув Первозванного к публике задом, Пожарский зажал его голову между колен, резко сдернул с Первозванного джинсы до уровня коленок, и взору присутствующих неожиданно открылись белые трусы в голубой цветочек. Это трогательное и столь не подходящее скандальному журналисту белье тоже было приспущено, после чего Пожарский достал из портфеля толстый солдатский ремень и в течение минуты размеренно порол известного журналиста, не обращая внимания на его протестующие крики. Зрители ошарашенно взирали. Затем Пожарский освободил пленника, неторопливо убрал ремень и достал из того же портфеля ножницы, при виде которых Первозванный резко побледнел и стал оседать на пол, вероятно полагая, что его сейчас начнут резать на мелкие кусочки. Но Пожарский всего лишь под корень отрезал косичку, которой так гордился журналист, и засунул ее Первозванному за шиворот.
— Еще раз такое напишешь, — спокойно сообщил Пожарский, убирая инвентарь в портфель, — убью.
И, поблагодарив присутствующих за внимание, чинно удалился, оставив на столе у Леночки свою визитку, где на черном фоне золотыми буквами было написано: «Новый издательский дом». Генеральный директор Пожарский Валентин Семенович».
Первозванный, как только болевой шок прошел, вызвал милицию. Прибывший оперативник из местного отделения, слушая потерпевшего, прилагал нечеловеческие усилия для того, чтобы остаться серьезным, но пару раз все же сорвался на истерический смешок. Просьба показать «ушибленное место» вызвала у Первозванного гневный протест, который он мотивировал тем, что «в помещении дамы». Оперативник резонно возразил, что дамы уже видели «поврежденный орган», так что смущаться нет никакого практического смысла. Первозванный потребовал медицинской экспертизы, на которую и отбыл в сопровождении милиции. Недоброжелатели тут же распустили слух, что, когда оперативник распахнул перед потерпевшим дверь милицейского «газика» и сказал: «Садитесь», Первозванный завизжал: «Вы что, издеваетесь?» — и залился горючими слезами. Те же недоброжелатели утверждали, что весь путь от редакции до травмпункта Первозванный провел на четвереньках на полу машины.
Положение усугубил еще и тот факт, что в момент порки Первозванного в редакции «Вечернего курьера» случайно оказалась съемочная группа первого канала. И хотя на саму экзекуцию телевизионщики не попали, за что поносили себя последними словами, последствия заснять все же смогли. Кадры с трясущимся от злости и размахивающим косичкой Первозванным, который кричал, что совершено покушение на свободу слова и на гласность в России, безусловно, украсили вечерний эфир.
Телевизионщики не поленились доехать до места работы Пожарского и задать ему главный вопрос: «Почему вы его били… как бы сказать… не по лицу?»
Пожарский любезно согласился на интервью и заявил, что вызвал бы этого подонка на дуэль, но законодательство не дает такой возможности. Но любой мужчина имеет полное право защитить свои честь и достоинство, так что пришлось воспользоваться старым дедовским способом. Что касается лица, то, как сказал Пожарский, «никакого лица на данном конкретном субъекте я не заметил, так, пошлая рожица». К тому же, добавил он, «удар у меня тяжелый, еще зашиб бы ненароком».
Оперативник появился в приемной Пожарского часа через три. Сначала он долго тряс «хулигану» руку со словами: «Журналисты — это и моя слабость», но потом изобразил на лице суровость и попросил дать объяснения случившемуся. Генеральный директор «Нового издательского дома» выдал представителю закона ксерокопию статьи Первозванного, которая и побудила Пожарского к столь решительным действиям, и заранее приготовленную объяснительную записку на трех листах. Оперативник ушел полностью удовлетворенный, пообещав генеральному директору держать его в курсе событий.
— Думаю, — сказал он, — дело ограничится штрафом. Вы не против?