— Слушай, — издевался над ней Крысь, — а попроси мужа, пусть он отправит нас на Багамы. Скажи — мол, так и так, любименький Крысь там ни разу не был. Попроси, а?
— Ладно, попрошу. — Лариса неплохо закалилась в боях с Крысем. — Он добрый, купит тебе путевочку.
— А машину? Мне нужна новая машина. Попросишь?
— Перебьешься. — Лариса отрицательно мотала головой. — В неограниченных количествах он тратит деньги только на меня.
— А ты скажи, что я буду тебя катать на этой машине.
— Нет. — Лариса не сдавалась. — Я могу кататься на своей машине, что, собственно говоря, и делаю. Если мне потребуется шофер, он наймет профессионала. Такому любителю, как ты, он меня ни за что не доверит. Так что извини. Какие еще пожелания?
— Главное пожелание — это ты. Тебя нельзя выкупить? А? Спроси, во сколько он тебя оценивает?
Лариса с особым удовольствием влепила Крысю пощечину. Он потер лицо, засмеялся и, придвинувшись ближе, повторил:
— Во сколько?
— У тебя столько нет. — Ларисе тоже стало смешно. В конце концов, одержимость Крыся даже трогала — совсем человек свихнулся от любви. И остроты ощущений заметно прибавилось — Крыся болтало из одной крайности в другую, он то становился болезненно нежным, осторожным, трепетным, словно одно неловкое слово могло сломать ее — «фарфоровую женщину», то вдруг впадал в ярость, обижал, делал ей больно, как будто мстил за ее несговорчивость.
Но самыми мучительными были дни, когда Крысь мечтал. Сначала они ссорились, потом кидались друг другу в объятия, потом он смотрел на нее, смотрел, смотрел — и его прорывало. Он начинал рассказывать Ларисе, как они заживут вместе, куда поедут, какие замечательные места увидят, как он научит ее виндсерфингу…
— Представляешь? Южный закат, такой низкий и мягкий, а вода кажется фиолетовой…
В его рассказах не было места быту, работе, деньгам, зато было много моря, солнца, снега. Лариса слушала и плакала, но совсем не потому, что хотела всего этого. Она оплакивала мертвые мечты Крыся, потому что точно знала — они не сбудутся.
Глава 6
ВАСИЛИЙ
Василий закрыл за собой дверь чердака и спустился к окну между седьмым и шестым этажом. Перед окном по-прежнему лежали сложенные стопкой батареи.
— Почему же он не ушел по чердаку? — Старший оперуполномоченный поскреб в затылке. — Спугнули?
Василий поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь, расположенную напротив квартиры Пожарского. Ему открыла пожилая дама в байковом халате. Старший оперуполномоченный не стал прикидываться сотрудником ЖЭКа и сразу показал свое служебное удостоверение:
— Один вопрос, если позволите. Вчера днем вы были дома?
— Да. — Соседка Пожарского сморщила лоб. — Это могут подтвердить…
— Не читайте в таком количестве детективы, — посоветовал Василий. — От них только глупые мысли и несварение желудка. Боюсь вас разочаровать, но ваше алиби мне ни к чему, потому что к вам я не имею ровным счетом никаких претензий. Я, собственно, об упавшей вчера батарее.
— А, да-да, как же… Хорошо, что она никого не задела, правда, навес над подъездом проломила. Хулиганство какое, правда?
— Вы слышали грохот?
— Еще бы! Мне показалось, что даже дом содрогнулся.
— И вы выглянули в окно?
— Нет, мои окна выходят на другую сторону. Я вышла из квартиры, чтобы посмотреть из окна на лестничной площадке.
— Отлично! — Василий схватил женщину за руку и с благодарностью пожал. — Это все объясняет. Ему нужно было подняться на два пролета, чтобы попасть на чердак, и тут вы открыли дверь. Он испугался и побежал вниз по лестнице.
— Кто? — растерянно спросила женщина. — Кто побежал?
Но старший оперуполномоченный уже закрывал за собой дверь лифта.
…Появление Коновалова в МУРе коллеги восприняли удивленно.
— Ты же в отпуске. — Дежурный схватил его за рукав. — Куда?
— А что — есть приказ не пускать меня в управление?
— Нет, — дежурный отпустил рукав, — просто спрашиваю. Я бы в отпуске на пушечный выстрел к Петровке не подошел.
Леонид Зосимов тоже изумленно вытаращился на Василия, когда тот ввалился в отдел:
— Это ты или мне мерещится от переутомления?
— Я! — гаркнул Василий. — Удостоверение показать?
— И какого черта ты приперся? — недовольно поинтересовался Леонид.
— Соскучился по работе. По интересной розыскной работе. И по людям, которые проводят здесь свои героические будни, то есть по тебе, по товарищу Зайцеву — полковнику нашему, по экспертам… Особенно по экспертам. Ты не знаешь, они еще не все пьяные?