Я проснулась от толчка, сердце бешено колотилось, и я брыкалась, все еще чувствуя эту клетку вокруг себя. Я вцепилась в руки, удерживающие меня, поймавшие в ловушку, мой взгляд был прикован к окну на другом конце комнаты, где утренний солнечный свет обещал мне спасение, если только я смогу дотянуться до него.
— Успокойся, — прорычал Эрик, опрокидывая меня на спину и сжимая рукой мой подбородок.
Он был груб, как всегда, его пальцы впивались в мою кожу, а его нога обхватила мою, когда он перекатился на бок.
Мои глаза нашли его, и мое дыхание выровнялось, эти пепельно-серые радужки вспыхнули. Мое тело расслабилось, возможно, попав под какие-то его чары, хотя я не чувствовала себя околдованной. Цепенящий страх перед сном напомнил мне, почему он казался таким реальным. Потому что так оно и было. Это был мой похититель, властвующий надо мной, обладающий такой властью, что он мог сломать меня в тот момент, когда решит это сделать.
— Теперь твое сердце бьется ровнее, — сказал он низким, хрипловатым голосом, и от его глубокого тенора по мне прокатилась волна жара.
Его большой палец провел по моей скуле, а глаза проследили за движением, как у ястреба, который улучил момент, чтобы полюбоваться своей добычей.
Мое дыхание было единственным, что заполняло небольшое пространство между нашими губами, его грудь была совершенно неподвижной, лишенной жизни. Так почему же я почувствовала непреодолимое желание протянуть руку к этому порождению тьмы и притянуть его ближе?
— Иногда боги посылают плохие сны, чтобы предупредить тебя, — тихо сказал Эрик, нахмурив брови, как будто тревожные воспоминания пробивались сквозь его разум. Мне пришло в голову, что он прожил много жизней, испытал то, что я даже не могла постичь, и, возможно, пережил то, что преследует его до сих пор. Но это предполагало бы, что такой монстр, как он, может чувствовать боль и сожаление. Глядя на него сейчас, было трудно отрицать, что это могло быть правдой. Что он был не просто воплощением зла, а человеком, попавшим в ловушку смерти.
— Что ты видела? — Эрик подтолкнул меня, когда я промолчала.
Мне казалось, что в тот момент между нами не было никаких барьеров, и, возможно, именно потому, что я так сильно скучала по своей сестре и мне так срочно нужно было поговорить с ней, я позволила себе открыться, как будто она сейчас была здесь. — Поле, залитое лунным светом. Любовник, превратившийся в зверя. Клетка, где я чувствовала, что за мной наблюдает монстр.
— Такой же монстр, как я?
— Да, — выдохнула я, хотя и не добавила, что не уверена, был ли это именно он.
— Что еще? — требовательно спросил он.
Я нахмурилась, пытаясь вернуть сон, который, казалось, уже утекал от меня по спирали, как дождевая вода в канализацию. Я покачала головой, неуверенная, что хочу сообщать ему еще какие-то подробности, даже если мне удастся что-то спасти. Если, как он сказал, так называемые боги подарили мне этот сон, то они, вероятно, предупреждали меня о том самом чудовище, которое удерживало меня сейчас. Впрочем, в этом я не нуждалась.
Он отпустил мой подбородок, но не встал, его рука переместилась на подушку у моей головы. Мы были наполовину сплетены, его мышцы напряглись ровно настолько, чтобы удержать его вес от того, чтобы раздавить меня. Меня окружал его запах кипариса, и когда он был так близко, мне всегда было слишком трудно мыслить здраво. Как будто мое тело взяло верх, жар и желание заставили мою кожу покалывать в требовании. Без сомнения, это было его вампирское очарование. Но иногда мне казалось, что это нечто гораздо большее.
— Мне нужно кое-что сделать. Я скоро вернусь к тебе. Одевайся. — Он вскочил на ноги и исчез в мгновение ока, оставив меня с проклятием на губах.
Я подумала обо всем, что произошло прошлой ночью, заставляя себя сесть и посмотреть на то место, где вампирша превратилась в пепел. Тот, кто хотел моей смерти, наверняка не собирался так легко сдаваться. Как только они поймут, что их убийца потерпел неудачу, сколько времени пройдет, прежде чем они пошлют за мной другого?
Солнечный свет просачивался сквозь разбитые оконные ставни, — просто унылое зимнее сияние. По какой-то причине испытание, через которое я прошла, не вызвало у меня желания бежать. Вместо этого, странное чувство шевельнулось внутри меня. Неосязаемое ощущение, словно якорь, привязывало мое сердце к этому месту, к этой комнате. Что-то побуждало меня остаться…