— Я покажу вам, милорд, если хотите. Будет хорошо, если отец будет знать, как заботиться о своем ребенке.
Беата и Алейда странно посмотрели на нее, но Иво с облечением ответил:
— Я с удовольствием выучу этот урок, целительница. Сейчас же, если можно.
— Но я только что запеленала ее, — возразила Беата.
— Значит, перепеленаешь. Я ее отец, а значит должен уметь о ней заботиться, даже если никогда не буду этого делать, — он протянул малышку Мэйрвин.
— Покажи мне.
Аледа с изумлением наблюдала за ними. Мэйрвин положила малышку в изножье кровати и распеленала ее.
— Это хвостовой лоскут. Он идет сюда, — она обернула тканью, подвязав концы, вокруг ужасно маленькой попки.
— Это несложно, но эту ткань следует часто менять, чтобы не появлялись опрелости. А завязки удерживают всю конструкцию на месте.
— Покажи еще раз, — попросил Иво.
Мэйрвин повиновалась и научила его, не обращая внимания на раздражительное неодобрение Беаты.
— Если нет чистой ткани, часто используют сухой мох или шерсть, — говорила она, предвкушая его следующий вопрос. —
И когда вы подкалываете булавками пеленки, смотрите, чтобы не уколоть ребенка.
— Разумеется, — бесстрастно говорил он.
— Большое спасибо. — Он никогда не сможет этого сделать. Никогда. «Прошу, Один, не заставляй меня делать это. Освободи мое дитя от этого проклятия, которое лежит на мне. Я сделаю всё, что угодно. Всё, что угодно».
— Я также благодарю тебя, Мэйрвин, — сказала Алейда.
— Я тоже не умею этого делать. Я подозреваю, что будь воля Беаты, она бы держала все в секрете, чтобы быть незаменимой на год или два, потому что мы все знаем, как я хочу поскорее избавиться от нее.
Беата фыркнула и схватила ребенка:
— Это вовсе не секрет, но вам не придется этого делать, моя госпожа, так что вам не стоить и учиться.
— Если послушать тебя, то мне вовсе ничего не нужно знать о ней, даже ее имя, — тяжело вздохнула Алейда, почти зевнула.
— Видите, вы устали, — сказала Беата, но отдала ребенка Алейде.
— Прежде чем заснуть, вы должны дать ей грудь, чтобы ваше молоко пришло. Пора вам удалиться, мой господин. Мужчине здесь делать нечего.
— Он не увидит ничего нового, — ответила Алейда.
— Нет, она права, я уйду. Через минуту, — сказал он Беате и Мэйрвин. Обе женщины отошли, позволяя им уединиться.
Когда он повернулся к Алейде, мучительно сознавая, что, скорее всего, видит ее в последний раз. Если видение Ари сбудется, завтра на закате он убежит с ребенком, оставив Алейду страдать от того, что он с ней сотворил.
Пока он стоял там, она расстегнула платье и приложила Беатрис к груди, которая принадлежала ему до настоящего момента. Ребенок, открыв рот, тыкался в материнскую грудь, потом нашел сосок и впился, посасывая как фермерский поросенок.
— Хорошая девочка, — прошептала Алейда.
— Видишь, нам совсем не нужна Беата. Она лишь будет шить для тебя, и рассказывать тебе истории.
Как же он сможет так поступить, когда Алейда так любит Беатрис? Как же она переживет потерю супруга и ребенка? Как он сможет выдержать ее потерю?
— Мой господин? — сказала она, глядя на него.
— Вам нехорошо?
— Нет, всё в порядке, — он сел рядом с ней нежно дотронулся до ее щеки, вспомнив, когда она спрашивала его об этом. — Я лишь думаю, какая ты красивая, Алейда из Олнвика.
Она изумленно посмотрела на него:
— Ты меня пугаешь, когда вот так на меня смотришь. Словно хочешь оставить то, что видишь в своей душе.
— Я бы хотел, чтобы ты была со мной всегда, — чувствуя горечь от того, что надо будет сделать, он поцеловал ее на прощанье.
— Спи спокойно, сладкий листочек, — сказал он.
— Пусть тебе приснюсь я. — И, наконец, отпрянул и погладил Беатрис по щеке.
— Ты тоже, малышка. Поешь хорошо, потом спи, ради своей матери.
— Беата, присматривай за ними, — приказал он, и ушел, задержавшись на лестничной площадке, глядя вниз в зал, подождал, пока к нему выйдет Мэйрвин.
— Ари устроился рядом, — сообщил он тихонько, когда она стала рядом с ним.
— Он придет сюда после восхода.
Она кивнула:
— Если дела пойдут плохо, вы найдете меня там, где мы договаривались. Но, по правде сказать, господин, я ничего странного не почувствовала. Я думаю, что завтра вы будете здесь вместе с женой и ребенком.
— Надеюсь, что ты права, Целительница.
«Один, Фригга, Тор, Фрейя, все вы, — не дайте ей ошибиться, умоляю. Прошу, пусть она окажется права».
Глава 27
Изумленная Мэйрвин склонилась над колыбелькой и быстро осмотрела ее.