Пальчики на ножках и ручках, животик, спинку, голову — ничего.
Беатрис была милым и здоровым ребенком безо всяких признаков зла, даже теперь, когда солнце скользило по земле снаружи, а петухи возвещали наступление утра.
Слова благодарности подступили к губам Мэйрвин, а слезы, на сей раз полные радости, пролились дождем на дитя.
Она все еще стояла на коленях, когда звук голоса сэра Ари прервал ее благодарственную речь.
Она перепеленала Беатрис и побежала ему на встречу к лестнице.
Он увидел ее слезы и побледнел прежде, чем она смогла произнести, — Все в порядке.
— Вы уверены?
— Да. Видите? — Она показала ему малышку и он поморгал, словно борясь с собственными слезами.
— Вы можете ему сказать?
— Вы покажете ее ему через окно. Он как раз подлетает.
Мэйрвин побежала обратно в спальню, а в это время темная тень промелькнула снаружи.
Орел медленно облетел вокруг и опустился на ограждение всего в дюжине ярдов.
Мэйрвин распеленала ребенка, чтобы показать ее грудь и руки, и осторожно поднесла ее к окну.
Орел посмотрел, моргнул, потом расправил крылья и поднялся в воздух, снова пролетев мимо окна, так, что кончик его крыла был всего в нескольких дюймах.
Поток прохладного воздуха, который коснулся ее кожи, разбудил Беатрис и она заревела. Этот звук был человеческим, а не птичьим. Снаружи великолепная птица метнулась вверх, взлетая все выше и выше, двигаясь и кружась, радость орла была заметна в каждом взмахе крыла, пока он танцевал в небесах.
— Беата? — Раздался слабый голос позади нее.
— Мэйрвин, моя госпожа, — Мэйрвин прижала Беатрис к груди и быстро поправила ее пеленки.
— Почему она плачет?
— Мы встретили ее первый рассвет, моя госпожа, — Мэйрвин закрыла ставни, вытерла слезы со щек и повернулась с улыбкой, чтобы отнести ребенка матери.
— Ваш орел прилетал, и леди Беатрис его приветливо встретила.
— Вы уже закончили, моя госпожа? Это первое кормление леди Беатрис и будет лучше, если вы ее покормите сами, и молоко появится.
— Принеси ее сюда. — Алейда с трудом проглотила остатки пресной, жидкой овсяной каши, которая являлась ее ужином и отставила миску в сторону, когда Беата принесла ее дочь.
— Вот, мой ягненочек, — Беата склонилась над краем постели, широко улыбаясь, когда Алайда приложила малютку к груди.
— Посмотрите на нее. Она знает, чего хочет. Сосет, как теленок.
— А я — корова, — заметила Алейда, поморщившись, так как молоко еще не появилось, а Беатрис очень старалась поесть.
— Почему ты так улыбаешься, Беата?
— Вам и ребенку, ягненочек. Я всегда думала, что вы выйдете замуж и уедете, а для меня все кончится. Но вот вы здесь, леди и мать, и я все еще здесь и помогаю вам. Это чудо.
— Да, ты права, няня, — произнес низкий голос у дверей.
— Иво! — воскликнула Алейда, испытывая непонятное облегчение.
Беата поднялась и вышла вперед, чтобы не дать ему подойти ближе. — Мужчинам запрещено видеть ту, кто лежит в этой комнате, мой господин, тут прошлой ночью были роды, и так и должно быть.
— Эти правила придумали мужчины, у которых нет ни жен, ни детей.
Беата перекрестилась. — Богохульство.
— Правда. — Он обошел ее и наклонился, чтобы поцеловать Алейду в щеку.
— Добрый вечер, жена. — Он наклонился ниже, и поцеловал Беатрис в голову.
— И тебе тоже, дочь.
Его дыхание согрело грудь Алейды и на ее глаза навернулись слезы. Она попыталась спрятать их, наклонив голову, но он был слишком быстрым.
— Что такое? — Он поднял ее подбородок и нахмурился.
— Беата права? Мне стоит уйти?
— Нет. — Она поцеловала его пальцы.
— Я просто… весь день размышляла, увижу ли тебя сегодня вечером.
— Вы не должны видеть его, — заметила Беата.
— Пока не побываете в церкви. Вы не можете остаться, мой господин.
Иво выпрямился, на его губах была улыбка, но глаза гневно сверкали.
— Няня, ты хочешь служить другой госпоже?
Лицо Беаты стало пустым:
— Нет, мой господин.
— Тогда закрой рот. Я предоставлю себя священнику и приму любое наказание, которое он назначит, но я не стану ждать сорок дней, чтобы увидеть жену и ребенка. Теперь оставь нас. Я не задержусь. Я знаю, что они обе нуждаются в отдыхе.
— Да, мой господин, — Беата отошла к двери.
— Конечно, мой господин.
— Она только желает защитить меня, — сказала Алейда, когда няня вышла.
Иво подошел и сел на краешек постели:
— Тебе нужна защита от меня?
— Только иногда. — Она коснулась его челюсти и притянула, чтобы поцеловать, как следует.