Вот, что видел Ари, понял Иво остатком сознания, когда его поманили небеса за окном. Это было видением, которое прислали Боги. Он, а не Беатрис.
Алейда, прижав руки к открытому рту, попыталась закричать, но была слишком напугана, чтобы издать хоть какой — то звук.
Еще раз закричав, орел прыгнул на подоконник, чтобы попробовать свои крылья, сильно хлопая ими над спящим младенцем, потом он вылетел в туман, подальше от ужасной тишины.
Кричала, она кричала, но беззвучно, не в состоянии пошевелиться, и это был он.
Потом появилась Беата, крепко сжала ее в знакомых, безопасных объятиях, и Алейда смогла наконец закричать, и ее крик был приглушенным грудью старушки.
— Тссс, моя госпожа. Успокойтесь. С леди Беатрис все в порядке, она в порядке.
— Но это был он, — всхлипывала Алейда, пытаясь сказать ей.
— Это был он.
Беата обняла ее крепче, почти раздавив ее:
— Да, так и есть, но он улетел. Его больше нет. Все хорошо.
— Нет. Все плохо. — Алейда вырвалась из рук Беаты и бросилась к колыбельке, где ее дочь спала, как будто ничего не произошло. Снаружи, в тумане не было и следа птицы, и на секунду Алейда засомневалась.
«Кошмар», подумала она. «Обман зрения».
Закрыв ставни, закрепила их, и стояла, дыша так тяжело, что ее легкие словно горели.
— О, Господи. Это был он. Он превратился в птицу. В орла. — Стон в ней почти стал криком.
Беата схватила ее за плечи, ее пальцы вцепились в плоть Алейды, пока она ее трясла.
— Молчите, глупая, прежде, чем кто — то услышит вас, — прошипела она.
— Где вы окажетесь, если другие узнают, что ваш муж — демон? Где окажется леди Беатрис? Они сожгут вас обеих.
Ее слова прервали крик Алейды, наполнив ее еще более сильным страхом.
— Мужчина, который обращается в птицу, — продолжала Беата, явно выказывая отвращение. — Неудивительно, что он уходил от вас с наступлением рассвета.
— Значит, ты тоже это видела, — выдохнула Алейда, испытывая почти что облегчение, потому что это значило, что она не сумасшедшая.
— Да, я видела это, но на наше счастье, никто другой не видел, так как они бы уже появились здесь, вытаскивая нас троих, чтобы подвергнуть вас и меня пыткам и умертвить леди Беатрис.
— Нет, о, Боже, пожалуйста, нет, — Алейда упала на колени рядом с колыбелькой Беатрис и перекрестилась.
— Молитвы вам не помогут, — заметила Беата. Она налила в стакан вина и протянула его Алейде.
— Выпейте это. До дна. — Она ждала, пока Алейда не исполнила ее приказ.
— Теперь, слушайте меня. Лорд Иво большая угроза для нас, чем Церковь. Мы знаем, кто он, Дьявол, который принял вид человека, чтобы получить от вас ребенка. Он заберет леди Беатрис, и убьет меня и вас.
— Нет, он не причинит нам вреда.
— Причинит. Ему придется, так как пока мы живы, мы являемся угрозой для него, и для его друзей, потому что они приходят и уходят так странно по той же самой причине. Они демоны — все трое.
— Я спрашивала его о причине такого странного поведения. «Верь мне», ответил он, — прошептала Алейда. Она беспокойно ходила, обняв себя, пытаясь не кричать.
— И я так и сделала. О, Боже, я так и сделала, а он оказался этим… существом. — Она схватила Беату.
— Что нам делать?
— Бежать, моя госпожа. У нас нет выбора. Мы должны убраться, прежде, чем он вернется.
— Но… — Это казалось неправильным. Иво всегда был нежным, и он обожал Беатрис, но даже сатана любит свое потомство. Ее голова стала такой тяжелой.
— Я не знаю. О, Боже. Что мне делать?
— Бежать, говорю Вам, быстро и далеко, чтобы никто не узнал, чем является леди Беатрис, и что Вы легли с дьяволом.
— Но я не знала, — запротестовала Алейда.
— Меня нельзя в этом винить. И Беатрис тоже.
— Никто не станет слушать про вашу невиновность, моя госпожа, они будут слишком заняты, поджаривая вас и вашего дьявольского ребенка. Мы должны бежать. — Не дожидаясь решения Алейды, Беата стала собирать теплую одежду.
Она помогла Алейде подняться:
— Одевайтесь, моя госпожа, соберите столько золота и серебра, сколько сможете. Оно нам понадобится по пути в Шотландию. Да, он нас там не найдет.
Все еще ничего не чувствуя от шока, Алейда позволила уверенности Беаты распоряжаться собой. Она надела теплые чулки и сапоги и две плотные, шерстяные юбки под самое теплое платье и плащ. Она высыпала деньги в корзинку, наполнила свой кошелек и Беаты, а остаток спрятала в вещах, вместе с драгоценностями. Пока Беата складывала остатки вчерашнего ужина в платок, Алейда засунула еще драгоценности в пеленки Беатрис и запеленала ее теплее, чтобы та не простудилась. Малышка стала плакать и разволновалась.