Владимир Шуля-Табиб
БЕССМЕРТНЫЙ ЖИВОТЯГИН
Блаженны будут нищие разумом, ибо их есть царствие военное.
Общеизвестное
Начмед полка майор Галкин уже полдня торчал в своем медпункте и с некоторой
даже умиленностью разглядывал немудрящее устройство своего рабочего места, которое, кстати, осточертело ему за 25 лет донельзя. Служба не задалась: уж никак не начмедом
полка мечтал он закончить еѐ! Виделись ему в мечтах белые стены окружного госпиталя, а
если предварительно прилично выпить, то и старые стены клиники факультетской терапии
Военно-Медицинской Академии, где он будучи доцентом (а то и профессором), вышагивал
впереди стайки юных слушателей... Впрочем, до профессора он допивался нечасто. Однако
офицер предполагает, а у генерала - свои дети. Поэтому сиди, майор, и не дѐргайся !Слава
богу, сегодня последний день, приказ об отставке уже подписан, дома его ждут не дождутся
немногие друзья-офицеры, с которыми за эти годы столько пройдено, пережито и выпито, что и вообразить трудно. Одни афганские годы чего стоят. Правда, их уже немного здесь
осталось, афганцев: кто погиб, кто уволился, кого-то перевели в другие части.
Сегодня наконец и его последний день. Чертовски хотелось побыстрее разделаться с
процедурой сдачи должности, надраться как следует и наконец-то почувствовать себя
вольным человеком.
Лейтенант, новоиспеченный выпускник Военно-медицинской академии, которому он
должен сдать дела, что-то задерживался, это раздражало. Интересно, какой он? Впрочем, все
эти академические птенчики, примерно одинаковы: некоторое почтение к старым офицерам, смешанное с ещѐ не изжитым страхом, и тут же - апломб, легкое презрение к неудачникам, и, конечно же , мечты - о подвигах, о славе! И многие своѐ получат, чего-чего, а войн хватит на
всех...
Галкин, дабы успокоиться, налил себе стопку спирта, зажевал яблоком. Потом еще
одну и еще, и когда наконец появился лейтенант, майор уже был на хорошем взводе, хотел
было сделать мальчишке подобающее внушение, но тот опередил:
- Извините, товарищ майор, начальство не отпускало. Завтра приезжает какая-то комиссия, так командир меня инструктировал что да как...
- Что комиссия, знаю, - кивнул майор. - Начмед дивизии как раз просил меня помочь
тебе первую недельку, так что не боись, помогу. Держи стакан!
Налил по 50 грамм, слегка разбавил, разделил пополам последний огурец, круто
посолил.
- Ну, чтоб тебе хорошо служилось! Будем!
Лейтенант, еще не привыкший к спирту, лихо опрокинул в себя стакан, задохнулся и
не сразу пришел в себя.
- Ничего, привыкнешь, - усмехнулся майор. - Ну, так что тебе пел полковник? Сказал, кто главный проверяльщик?
- Сказал, - отдышавшись, ответил лейтенант. - Какой-то подполковник Животягин,
- Кто, кто? - вытаращил глаза майор. - Животягин?
И вдруг зашелся в неудержимом хохоте. Его корчило до слез, до икоты, он едва
успевал глотнуть воздуха, пытался что-то выговорить, но получалось какое-то бульканье:
- Пол... тягин-- мать.. ков.. бля...
- Что случилось, товарищ майор? Вам плохо?
- Мне? Мне давно не было так хорошо! Это тебе должно быть плохо! Кстати, как там
вас учили в Академии, как нужно относиться к солдату?
- Солдата нужно беречь, заботиться, помогать стойко переносить все тяжести и
лишения военной службы...
- Стоп! По-моему ты перепутал солдата с молодой женой. Это еѐ надо беречь, о ней
заботиться и помогать, пока она не сбежала! Знаю, вам это внушали все шесть лет учѐбы, но
ваши преподаватели уже давно от реальной армии ушли, солдата они знают, в основном, по
картинке из Устава, а там он - красивый, исполнительный и умный! А на самом деле, солдата куда ни поцелуй, везде жопа! И нет такой дури, которой солдат не мог бы придумать
и тут же сделать!
- Да ладно Вам, товарищ майор! - захмелевший с непривычки молодой лейтенант
говорил уже несколько развязно, но Галкин не стал его ставить на место: сам же напоил! - Ну
что уж такого он может придумать! Нормальный парень, только из школы, а может, и
поумнее некоторых офицеров будет!
- Бывает и так. Но в основном... Впрочем, слушай, расскажу тебе про одного с той же
фамилией - Животягин. Служил у нас в десантно-штурмовой бригаде, в автороте. Но начнѐм