Дело в том, что побед у нас в запасе значительно меньше, чем у нелюдей в нём поражений. Отряд Вепря свою сотню на лоб соберёт куда раньше, чем гахары приблизятся к окончательной гибели. На «кровавых весах» перекос. Потому раз в седмицу мне нужно проигрывать хоть в одном поединке без помощи мунцев. Как и им поддаваться придётся в своём.
Так мы вроде, что я, что они, шагаем назад, а на деле вперёд. Этой хитростью ускоряем приход «весов» к равновесию. Вот достигнем его и тогда уже точно отправим клятых нелюдей в Бездну. Туда ближе как раз Ло искать и начнём. Вепрь умный — он всё уже посчитал. Мы успеем.
Увидел, а дальше? Заняться решительно нечем. Сижу, отдыхаю, жду, когда подплывут.
Всё! Пожалуй, настала пора искупаться. Разделся — и в воду. До рифа мне вплавь добираться минут пять от силы. Догрёб и, схватившись за борт сбросившей ход лодки, мокрой рожей улыбаюсь друзьям.
— Привет, плавунцы!
— Уже утром здоровались, — хохотнул Клещ.
— И прощались. Что, нет? — шутливо толкнул друга Бочка.
— Быстро вы.
— Впятером грести как бы проще, чем в одиночку, — подмигнул мне Вепрь.
— Это да, — тяжело вздохнул я. — Снова мне жилы рвать. Но — слава Единому — в последний раз. Вы же мне бобов привезёте?
— А как же, — пообещал Вепрь. — Но и ты свои сохранить попытайся. Должно получиться.
— Попробую.
Вроде всё обсудили. Болтать дальше — только время терять. Залез в лодку, в которой тотчас стало тесно сверх меры, и, зажмурившись, крепко схватился за борт. Сейчас Клещ на даре заколет меня ножом в глаз, и мне снова резать гахаров, а после бежать со всех ног на противоположную сторону острова, ловить опустевшую лодку, пока ту не унесло чересчур далеко.
Чопарь в будущем пообещал сплести длинную верёвку из местного материала, которую не будут съедать обновления, но покамест на якорь нашу лодку поставить никак. Пробегусь, проплывусь. Но зато и гахарам мой челнок не увидеть за те две секунды, что их убиваю. Подгонять лодку ближе нельзя. Не хочу, чтобы нелюди знали, что я уплываю куда-то.
Ну ладно, ещё сотню раз всё успею обдумать, пока буду грести. Пора приступать. Выдыхаю. Вдыхаю поглубже.
— Давай. Я готов.
Ло 10
— Я виноват. Слишком поздно заметил ту рыжую. А, увидев, запнулся. Для них это стало сигналом. Догадались, что я знаю её. Его, то есть.
Но Кэйлор зря тупит взгляд. В случившемся его вины нет. Мы осознанно шли на риск. У нас не было выбора.
— Дело не в этом, — успокоил я короля Эмрихта. — Леону ты знал с чужих слов — они думают, что тебе про неё рассказали Андер с Китаром — а вот тебя самого спутники рыжей знали в лицо. Ты, наверняка, виделся с кем-то из этих гахаров в Ковчеге.
— И тем не менее… Я мог бы…
— Ничего ты не мог, — оборвал я Хайтауэра. — Не в наших силах было причинить им какой-либо ущерб. Убегать тоже не было смысла — их корабль быстрее. Мы всё сделали правильно. Предупреждён — значит вооружён. В том направлении мы больше не плаваем. Второй встречи у нас с ними не будет.
— А корабль мы новый построим, — похлопал Кэйлора по плечу Вальдемар. — Главное, что гахары по-прежнему не знают про Ло.
— И никогда не узнают, — добавил Гаспар. — Ну что, мужики? За работу?
Второй раз постройка катамарана заняла у нас уже больше времени. Даже полученный ранее опыт не смог компенсировать отсутствие лишней пары рабочих рук. Если наш прежний гость-пленник в лице Эстебана активно нам помогал, то нынешний лишь заставлял на себя отвлекаться. Девять дней — это не два и не три, на которые в худшем случае задерживались у нас «блокираторы перезагрузки» во время нашего морского похода. Такой большой срок человека уже не продержишь в бессознательном состоянии.
Пленника, захваченного в первом же после нашего возвращения на остров поединке, приходилось кормить и поить, как требовалось следить и за другими процессами его жизнедеятельности, помогая ему справлять нужду. Плюс контроль, плюс дорога к месту его содержания и обратно. Во избежание будущего распространения информации, я держал человека привязанным к дереву в стороне от строительной площадки. Чем дольше наш способ обмана Воды продержится в секрете, тем лучше.
Для облегчения ежедневных манипуляций с пленником я в первый же день популярно, наглядно и жёстко доказал человеку, что сопротивляться — очень, очень и очень неправильный выбор. С тех пор он оказывает мне всяческое содействие в вопросах своего обслуживания и стойко терпит все тяготы плена, от которых я его скоро избавлю.