...Элиотт выбрался из сплетения конечностей в поисках полотенца. Эмили лежала с закрытыми глазами в зашкаленном состоянии; Элиотт стер с себя штормовую пену и извлек из глубокого ущелья дивана свою сбежавшую набедренную принадлежность. Эмили прикинулась майкой и направилась в ванную приобретать уверенность в завтрашнем дне путем орошения пашни раствором перманганата калия, Элиотт тем временем приобрел исходную экипировку. Тебе надо позавтракать, сказала Эмили, вернувшись и глядя на него так, что все прошедшее, похоже, готово было произойти еще раз по тому же сценарию... Спасибо, сказал Элиотт, оглядывая ее с ног до головы, но мне, к сожалению, уже пора. Кстати, ты неважно выглядишь. Может быть, тебе что-нибудь сменить в твоей жизни? Да, сказала Эмили, но я знаю. Это скоро пройдет. Я не выспалась. И вообще, я в этом месяце всегда толсте ю... Ты, может быть, все-таки поужинаешь? Ну, ладно. Вот увидишь. Я буду стараться. Правда. И добавила, сладко млея в его последнем рукопожатии: ты мне ужасно нравишься...
..."А я?!!?" - раздался вдруг до боли обиженный тоненький голосок какого-то гномика, вылезающего из-под обоев с готовым расплакаться видом; Эмили разжала правый кулак, и ее мысли решительно разбрелись по всем углам и в разные стороны...
...Элиотт шел по тротуарной панели, и его волосы росли со скоростью 0,016 миллиметра в час. На углу в киоске проджавали сувенирные часы, оригинальность стрелок которых (минутная - в форме серпа, часовая - в форме молота) скрадывала социалистическую неточность хода. На рекламном плакате невдалеке пребывал умерший мамонт, причем вся флора в радиусе двадцати метров вымерла от трупного яда - остались лишь этикетки с прибалтийскими надписями да несколько повесток из военкомата на имя Элиотта; на переднем плане врачи в маскировочных халатах кололи труп адреналином подкожно лошадиными и львиными дозами с выражением крайнего оптимизма на лицах. Элиотт поужинал в государственной столовой напротив вывески "Горячий Джеф", где его и настиг интересующийся абсолютными истинами жизни Валькирий. Здравствуй, сказал он, наблюдая на лице Элиотта уверенность знания своей цены и спокойствие мудрости. Привет, ответил Элиотт, ничего подобного не имея в виду, и они вышли рядом. Ты знаешь эти места, спросил Валькирий? Да, здесь раньше протекала речка Стикс, ответил Элиотт, но в процессе градостроительства ее задвинули в подземные трубы. Никто уже не помнит, где какой берег, потому что дома с обеих сторон полностью одинаковые. А что есть время, спросил Валькирий, глядя по сторонам? Время - это одно из свойств твоего сознания, ответил Элиотт, глядя в точку, где он намеревался оказаться в конце пути. А зачем людям деньги, спросил Валькирий? Тут зазвонил телефон-автомат, торчавший из тротуара; Элиотт поднял трубку, опустил монету, чтобы можно было разговаривать, и услышал: Алло! Здравствуйте. Вам надо зайти в воен... До свидания, тотчас возразил он, резко вешая трубку, и ответил: для компенсации собственной глупости. Поэтому их всегда не хватает...
Они шли, глядя в бессмысленную поверхность асфальтированного тротуара. Дома и прочие предметы ландшафта тянулись поодаль, не оставляя в памяти никаких следов. Быть может, и мне изобрести какой филисофский закон, всеобъемлющий и фундаментальный, думал Валькирий, глядя в окружающее одиночество? И он, достав блокнот, записал: "В бродячем состоянии не участвуют неподвижные предметы диалектическим образом" - после чего горячо попрощался с Элиоттом и заспешил домой, пока его не замочили многие капли дождя...
...Элиотт вошел в дверь, зажег свет и выключил "The Principle Of Moments". В одежде его накопилось слишком много израсходованных состояний сегодняшнего дня, поэтому он разделся и, чтобы завершить все чем-то, набрал телефонный номер; Алло, сказал Доктор. Как эдоровье, спросил Элиотт? Пустое, ответил Доктор, страдая воспалением инфекции в каком-то внутреннем органе; ну тогда до встречи, сказал Элиотт.
Было слышно, как по водосточной трубе карабкается посыльный из военкомата, держа повестку в зубах. Элиотт выключил свет, принял смертельную дозу дрюперана и заснул.