Впервые в жизни она поняла сокровенный смысл слов «слились», «соединились»…
— Я столько мечтал об этом…
Матильда сжала в ладонях его руку, поцеловала…
— У тебя такие красивые руки… Знаешь, когда мы с тобой по ночам разговаривали в холле, я начинала верить, что ты можешь меня полюбить, но когда встречала днем, мне всегда хотелось плакать…
— Почему?
— Я же понимала, что невозможно, чтобы ты, такой умный, красивый полюбил меня.
— Я живу тобой…
Он так серьезно смотрел на нее, что у Марии защипало в носу, на глаза навернулись слезы…
Тут она почувствовала сзади какое-то движение, оглянулась — Ирочка во сне тихонько заворочалась… Боже, она даже не заметила, что здесь есть еще кто-то, а совсем недавно не захотела оставаться у него, потому что внизу, на первом этаже, могли бы что-нибудь услышать. Ей стало смешно, Хан тоже улыбнулся: «Я совсем забыл, что она здесь…», — и потянул Марию с кровати, а она вдруг застеснялась, где же халат? Он понял и поднял халат с пола, подал ей, а сам так и пошел голым из комнаты. Она шла следом, с удовольствием смотрела на него, втайне наслаждаясь редким зрелищем — чужим голым мужиком… Странно, ее пижама оказалась в гостиной, хотя халат был в спальне, она совершенно не помнила, где и как раздевалась. Они зашли в другую комнату, там тоже стояла громадная кровать. Но Хан не стал ложиться, а просто обнял Марию.
— Теперь я хочу есть…
— Так вот почему ты каждую ночь заставлял меня готовить… Забавлялся тут со своими девочками…
— Да ты ревнуешь! — радостно воскликнул он.
— Да ревную, ревную еще как! Сама не знала что я такая ревнивая. Не хочу тебя делить ни с кем, не могу видеть, как эти девушки садятся рядом с тобой в столовой, берут тебя за руку, как своего… Нельзя ли их отправить куда-нибудь подальше? Идеально — за две-три тысячи километров. Или хотя бы на ферму, ты же там не бываешь?
— Можно! Все, что ты захочешь…
Они спустились вниз, Мария стала варить какао.
— Знаешь, кажется, я на самом деле счастлив. Я бы согласился бросить все свои научные изыскания и жить с тобой в какой-нибудь деревне.
Она поставила кружки на стол, а он опять привлек ее к себе и между поцелуями прихлебывал какао:
— Я в жизни не пил такое вкусное какао, поистине это божественный напиток!
А потом, когда он снова потянул ее с собой наверх, Мария вдруг замялась:
— Может быть, ты сначала выпроводишь их из своих апартаментов? Как я завтра при них буду выходить?
— Господи, ты опять стесняешься? Ну хорошо, их завтра же не будет. Только я утром уеду, вернусь через пару дней, но ты, если хочешь, можешь без меня переселиться…
— Нет, что мне там делать без тебя, я подожду внизу…
— Не думал я, что когда-нибудь смогу так полюбить…
Они расстались.
На следующий день Олег обратил внимание на цветущий, счастливый вид Марии.
— Что это с тобой? Ты прямо другой человек… Просто красавица… — спросил он ее в столовой за завтраком.
— Ничего, — ответила она, но не удержалась, бросила взгляд на Хана, а он, улыбаясь, смотрел на нее.
Олег внутренне ахнул, черт побери, да они оба прямо-таки светятся. Все понятно, это произошло… «Я полный идиот, надо было действовать раньше! Но ничего, сегодня Хан уедет, и все можно будет поправить… Сейчас ее измена будет выглядеть еще более отвратительно, и эта любовь кончится. Влюбиться еще раз Хан вряд ли успеет — как бы врачи ни ошибались, долго он не протянет…»
Слова Олега привлекли внимание Риты, и она тоже поняла: Марии повезло. Как пьяная вышла Рита из-за стола, не позавтракав. Весь день просидела в своей комнате, не отвечая на вопросы Лики.
А Олег Аркадьевич размышлял. Он давно следил за развитием событий с двойственным чувством: с одной стороны, был рад улучшению здоровья Хана. В этом, собственно, и заключались его тайные обязанности — делать все, чтобы Хану было лучше работать, создавать все условия, развлекать и ублажать этого гениального безумца, ну и, конечно, не допускать каких-либо нежелательных контактов Хана, предотвратить утечку идей за рубеж или в карман какого-либо олигарха. Для этого его и направили сюда, он был куратором объекта ГБ-23 от неких органов. «ГБ» расшифровывалось очень просто: «гениальный безумец», 23 — это порядковый номер, Хан — был двадцать третьим руководителем этого Центра. Но у Олега Аркадьевича был и свой интерес: он не только занимался снабжением всего Центра, но и перечислял деньги на личный счет Хана. До сих пор тот был равнодушен к деньгам, он просто пользовался всеми благами здесь, в Центре. Деньги, в принципе, не требовались Хану и вне стен этой территории, но все же он изредка интересовался своим счетом. Олег сам открывал его и в банке заранее оговорил условия, что в случае смерти Хана, счет переходит на его имя, и он сможет воспользоваться немалым состоянием. Все эти годы он считал деньги своими, ведь Хан не жилец, наследников у него нет, и потому завхоз и тайный надзиратель в одном лице пополнял счет с особым рвением, как свой, — сейчас там хватит и на виллу, и на яхту, и на беззаботную жизнь за границей.