Костадин Кюлюмов
БЕССОННЫЕ НОЧИ
Рассказы и роман
БЕССОННЫЕ НОЧИ
Рассказы
УРОК ВЕРНОСТИ
Начало было действительно трудным.
Прошло уже два месяца, как мы взяли власть в свои руки, но все еще не было мира, не было спокойствия. То в одном, то в другом месте появлялись защитники старой власти — бежавшие было головорезы или поначалу напуганные бывшие господа. Наши люди падали от усталости, но не унывали: они знали, что защищают себя, свой народ, свое будущее.
Это было 20 ноября 1944 года. Мы только что возвратились в казарму после многодневного похода по Пиринским горам, где, по сообщению из Софии, немецкое командование выбросило с воздуха разведывательно-диверсионную группу.
И вновь тревога.
— Калин, направляйтесь в монастырь! — передали из околийского совета.
Мы быстро разобрали оружие и выскочили во двор. Усталость как рукой сняло.
В те тревожные после 9 Сентября дни только что сформированная народная милиция была малочисленной и совершенно не имела опыта борьбы с контрреволюцией. Поэтому наше подразделение, хотя и называлось гвардейским батальоном, усиленным добровольцами, продолжало действовать как партизанский отряд, выполняя задания по оказанию помощи милиции в защите народной власти.
Вот и сейчас мы по команде бросились к монастырю на окраине города. Наконец последний квартал остался позади, и мы, едва переводя дух и обливаясь потом, уже поднимались на крутую гору, за которой находился монастырь. Только теперь я начал понимать причину тревоги.
Как стало известно позже, рано утром к помощнику старосты села Делгево пришел крестьянин и рассказал, что в ночь на 15 ноября в монастырь «Святая богородица», расположенный в живописной долине в двух-трех километрах от города, нагрянули шестеро неизвестных. Крестьянин утверждал, что он разговаривал с незнакомцами и те якобы объяснили ему, что они — демобилизованные солдаты 57‑го пехотного полка 16‑й пехотной дивизии, прибывшей в Неврокоп, и что поп Кордев разрешил им пожить несколько дней в одной из келий монастыря. Эти объяснения вызвали у крестьянина сомнение, и он поспешил в совет общины. Помощник старосты немедленно доложил об этом в околийское управление и начальнику милиции, а тот, молодой и неопытный, как и все мы в те годы, не долго думая направил в монастырь милицейскую группу, чтобы проверить факт и выяснить личности неизвестных. Потом, вспомнив о сообщении из Софии, он решил, что это и есть немецкие парашютисты, и, осознав свою поспешность, сразу попросил помощи. Но было уже поздно...
Мы бежали по склону горы Хамам, ноги у нас подкашивались, но мы очень спешили, и каждый из нас стремился быть впереди. Преодолев крутой подъем, мы едва перевели дух. В долине мы уже видели монастырь. Прислушались — тишина. И вдруг — оглушительный взрыв гранаты. Послышались автоматные очереди. Наша цепочка заколыхалась, как от взрывной волны. Мы начали быстро спускаться в долину. Теперь уже было не до выяснения обстановки. Нас уже ничто не могло остановить. Мы бежали, перепрыгивая через канавы и валуны, продираясь сквозь кустарник. Нами владела одна мысль: без нашей помощи может случиться непоправимая беда. Мы не знали, как будем действовать, достигнув обвалившихся стен полуразрушенного старого монастыря. Где укрылись бандиты, а где залегли наши, тоже никто не знал. Все бежали с одной мыслью: выручить своих.
Мы остановились на опушке леса и залегли. В первое мгновение ничего нельзя было понять. Стрельба слышалась отовсюду: из-за монастырской ограды и из лесу. Строчили из автоматов, гремели винтовочные и пистолетные выстрелы, рвались гранаты — все сливалось в общий гвалт.
Однако людей не было видно. Неожиданно в стороне от меня появился мужчина в полувоенной одежде. Он оглянулся, словно искал кого-то, и разом выскочил на поляну. На рукаве у него я заметил зеленую ленту с отчетливо обозначенными белыми буквами «ОФ-НМ» (Отечественный фронт — Народная милиция). Я узнал его. Это был рабочий лесного хозяйства, а теперь — милиционер. Мурашки побежали у меня по спине. Около него свистели пули, срезая траву и вспахивая землю. А он, презирая смерть, бежал все дальше, направляясь к монастырской стене, откуда все яростнее вели огонь. Добежав до середины поляны, он вдруг подпрыгнул — и тут же упал. Я попытался приблизиться к нему, но увидел, что он начал быстро ползти. Укрывшись за большим валуном примерно в двадцати метрах от ворот монастыря, он открыл огонь из винтовки. В этот момент разорвалось несколько гранат. Неожиданно ворота монастыря открылись, и двое гражданских, стреляя из автоматов, направились через поляну в нашу сторону, решив вырваться из окружения и скрыться в лесу.