Это был приказ, и Антон босиком зашагал по траве. Земля была приятной, теплой; упругие стебельки трав щекотали ему ступни. Военные тяжелые ботинки, которые он нес в руках, два с половиной месяца назад были совсем новыми. Сапожная мастерская Методи расположилась возле громадного пня. Перед мастером в фартуке лежали два настоящих сапожных молотка, а на «столике» находились коробка с гвоздями, сумка с лоскутами и обрезками кожи, клей в баночке из-под крема. Мастерская Методи представляла собой настоящий цех бытового обслуживания. Неподалеку от мастера сидели на корточках четыре партизана. Они курили и не спеша вели разговор, вспоминая мирную жизнь, когда босиком ходили в школу, и обмениваясь мнениями о царвулях из необработанной свиной кожи и обуви на резиновой и деревянной подошве. Они долго рассказывали о том, как гуляли на масленице в Заговенах, как прыгали через огонь в обуви на резиновой подошве, а потом бросали эту обувь в костер, поскольку она подгорала и приходила в негодность.
— Давай твои! — протянув руку к ботинкам Антона, сказал Методи.
Антон уселся рядом с сапожником. Антону было ясно, что комиссар Димо, прежде чем подойти к нему, уже побывал у сапожника. А когда юноша заглянул в «главное интендантство», бай Марин, смерив его взглядом с ног до головы, произнес:
— Эх, Антон! Все по селам ходишь. Везде, наверное, приглашают тебя перекусить. А посмотришь на тебя — за святого сойдешь! Подожди, у меня есть кое-что для тебя. Тут Димо приходил, отдал мне распоряжение, но и без распоряжений знаю: ты не брал положенное тебе несколько дней и имеешь на это полное право!
Марин достал около десяти штук печенья и несколько кусочков сахару. Затем он долго колдовал над головкой сыра, примеряясь, как бы не отрезать слишком толстый кусок.
— Ну ладно, какой получится! — со вздохом произнес он и вонзил наконец нож в сыр. — Слушай, у меня есть еще вяленое козье мясо. Правда, оно очень соленое, пить много будешь, но ты все равно возьми.
Потом Антон получил новую одежду. Прежде чем отправиться на специальное задание, каждый боец должен был обязательно привести в порядок или заменить свою одежду, которая быстро изнашивалась от лазанья по каменистым склонам, от колючего кустарника, грязи и пота. От связного требовалось, чтобы он своим внешним видом не показывал, что партизаны нуждаются в обмундировании. Антон не раз испытывал на себе эту трогательную заботу товарищей, когда его отправляли на встречу с ятаками или подпольными организациями РМС и партии. Партизаны знали, как ответственна и тяжела эта работа, поскольку многие из них не раз сами ходили в села и города и понимали, что значит обходить засады, пробираться мимо полицейских постов или стоять, прижавшись к темной стене, когда совсем близко раздается топот жандармских сапог. Партизаны больше обыкновенного заботились об уходящем товарище и старались не показывать ему своих опасений. В эти минуты Антону становилось не по себе. Охваченный нежностью, он испытывал чувство неловкости, не зная, как отблагодарить товарищей...
— Нарядили тебя как на свадьбу, — улыбаясь, разглядывал его комиссар Димо. — Пойдешь на областную конференцию как представитель партизанской молодежи околии. Пойдешь вместе со Страхилом. Он поведет тебя до самого места. Запомни все задачи, которые нам предстоит решать. Продумай свое выступление. Я зайду часа через два, и мы еще поговорим об этом, кое-что уточним.
...Страхил был весьма интересным спутником. Он без нужды не озирался и не останавливался, чтобы прислушаться, хотя и считался самым осторожным партизаном. Сильный, стройный красавец, он мог услышать отдаленный выстрел или разговор, умел различать лесные шорохи и человеческие шаги среди стонущего от ветра леса. Страхил любил поговорить, посмеяться, рассказать разные истории. Ну а когда нужно было соблюдать тишину, ничто не могло заставить его проронить хоть слово. Он умел терпеливо выжидать врага и готов был часами лежать на земле, выставив вперед дуло своего огромного пистолета. Однако сейчас у него в кармане кроме хлеба и табака лежал настолько маленький и миниатюрный пистолет, что его не сразу можно было нащупать.
— Ну как, не распухла у тебя голова от инструктажа Димо? Вы, молодежь, все равно что тыква несозревшая, — шутливо сказал Страхил. — Правда, Димо умеет обогреть вас, и вы быстро зреете... Не задирай нос, парень! Ты, конечно, знатная особа для своих ремсистов в околии, но для меня ты — всего-навсего еще юнец... Эх, взял бы я да снял бы с некоторых из вас штаны и выдрал бы как следует кизиловым прутом!..