В назначенный день и час я приближался к Слаштену. В качестве ординарца я взял с собой милиционера Андона Ангелова, который переоделся в форму пограничника. Впрочем, я не случайно выбрал именно его. Это был смышленый, крепкого телосложения человек, быстрый, находчивый, смелый и общительный, Для него не существовало невыполнимых заданий.
Начальник пограничного участка поручик Илиев встретил нас у главного входа и, как этого требует устав, отдал рапорт. Ангелов повел коней на конюшню, а мы с поручиком направились в его канцелярию. Это был симпатичный молодой офицер с открытым, умным, загорелым и обветренным лицом.
По пути, знакомя меня с обстановкой, он сообщил, что сегодня ночью неизвестные, явно с большим опытом люди, незаметно прошли мимо двух пограничных секретов и пересекли государственную границу. Его пограничники, говорил поручик, идя в наряд, всегда злятся и нервничают, так как никак не могут понять, почему на их участке бандиты проходят незамеченными, а у соседей нарываются на засады. Я слушал Илиева и думал о том фельдфебеле, о преступной деятельности которого не знали ни поручик, ни его подчиненные. А почему бы бандитам и не переходить беспрепятственно границу, если им известно расположение секретов и постов на этом участке? Мне хотелось взглянуть на этого замаскировавшегося подонка, вникнуть в его душу, чтобы понять причины предательства.
После обеда Ангелов прибыл ко мне доложить о выполнении своего задания. Он познакомился с фельдфебелем и установил за ним наблюдение. Тот в свою очередь интересовался, что мы будем проверять и на сколько суток зачислить нас на довольствие. Ясно было, что проявляемый им интерес не случаен. Поручик Илиев не был посвящен в наши дела, но при необходимости являлся единственной силой, на которую мы могли рассчитывать. По этим же соображениям план проведения операции мы строили с таким расчетом, чтобы для ареста использовать пограничников, особенно в районе, за который отвечал Сотир Атанасов. Однако, прежде чем приступить к его исполнению, необходимо было еще раз все проверить и уточнить на месте.
Погода стояла прекрасная, солнечная. Осень уже наступила, но дождей пока не было. Внизу, у границы, от земли поднималось марево. Было жарко и душно. Поручик проводил занятия с солдатами, и мы старались не мешать ему. Каждый занимался своим делом. В первый день приезда мне не хотелось сразу проводить каких-либо проверок. Поручик зашел ко мне и вежливо спросил, люблю ли я рыбу и не хочу ли пройтись с фельдфебелем на рыбалку на пограничную реку Места. Фельдфебель был заядлый рыбак и любил показать свое мастерство.
Это предложение было так неожиданно, что я растерялся: и сразу принять его не мог, и отказываться не хотелось. Приглашение было заманчивым еще и потому, что мы получали возможность ближе познакомиться с человеком, которого завтра нам предстояло арестовать. В то же время что-то сдерживало меня, и я чувствовал себя как на острие ножа. Если фельдфебель что-то заподозрил или ему стало известно о цели нашего приезда, то эта приятная вылазка на реку Места, где проходила граница, может оказаться роковой, непоправимой ошибкой не только для нас, но и для всей нашей операции. Я немного помедлил с ответом, наверное даже выглядел смущенным, и посмотрел на ординарца. Тот незаметно мне подмигнул. Ах, как этот молодой милиционер умел говорить глазами! Я все понял: «Соглашайтесь. Чего боитесь? Ведь я тоже иду с вами!» И я согласился, поскольку до вечера осталось ничем не занятое время, а тут мы убивали сразу двух зайцев: приятно отдыхали и наблюдали за нужным человеком.
Фельдфебель зашел за нами, имея при себе оружие и полное боевое снаряжение. Сначала я даже опешил, но изменить что-либо было уже поздно: у меня был только пистолет, а у Ангелова — немецкая винтовка. Фельдфебель взял с собой невод. Я внимательно вглядывался в его очень подвижное лицо, которое на все быстро реагировало. На лбу и щеках залегли морщинки. А его несколько приплюснутый, с сильно расширенными ноздрями, нос то и дело морщился. Подозревает ли он что-нибудь?