Вдруг у меня за спиной что-то хрустнуло. Сердце замерло. В одно мгновение палец оказался на спусковом крючке, в готовности нажать на него. Повернувшись, я увидел громадного балканского зайца. Он поднялся на задние лапы в пяти-шести шагах от меня и смотрел в мою сторону. Я едва удержался, чтобы не выстрелить, вовремя вспомнив, что стрелять мне нельзя. А заяц постоял как столбик еще несколько секунд и поскакал вниз. Я вздохнул с облегчением. Ночная тишина в Родопах, нарушаемая лишь звуками животных, захватывала дух. Я лежал и слушал как завороженный. Если б я не ждал встречи с бежавшим заключенным, то не остался бы на месте ни секунды.
Взглянул на часы. Основное время, назначенное для встречи, уже прошло, но я мог, как это было условлено, ждать еще один час. Я выполз на плоский камень и огляделся. Вдали темнели скалы Пирина, а над ними мерцали яркие звезды. Неподалеку от моего укрытия возвышалась отвесная скала. Она будто плавала в лунном свете, заливавшем горы. Родопы в этом месте круто спускались к Месте. Повсюду торчали голые вершины, и только отдельные участки склонов поросли лесом и кустарником. Вместе с Пиринскими горами Родопы образовывали здесь известное местинское дефиле. Отсюда, кроме горной цепи да темного неба, обычно ничего не было видно, особенно если в ущелье поднимался ветер или начиналась гроза. Но сейчас стояла теплая тихая августовская ночь. Внизу спокойно текла река. Временами меня охватывало чувство одиночества и полной оторванности от людей. И тогда я старался как можно быстрее отвлечься, гадая, с какой стороны мог появиться «беглец». Так я стал называть этого человека.
Лежа в тишине, я вдруг особенно сильно ощутил острый запах травы и хвои. Взглянул на часы: светящиеся стрелки показывали ровно двадцать три часа. В тот же миг в долине раздались удары колокола. Я машинально сосчитал — одиннадцать. Меня вдруг охватило беспокойство: то ли от звона колокола, разнесшегося далеко вокруг, то ли от неизвестности. По всему телу побежали мурашки. Я решил больше не ждать: ведь время уже полностью истекло. «Неужели я ошибся?» — сверлило в мозгу.
Но в следующий момент, когда я прятал пистолет за пояс, кто-то в ста шагах от меня засвистел. Я прислушался. Да, насвистывали мелодию песенки «Кольо Кольо, мамин Кольо!». Это был наш условный сигнал. Значит, он все-таки пришел. Но почему он так отрывисто и осторожно насвистывал мелодию?..
Я молчал, решив подать ответный сигнал, как только мой «беглец» подойдет поближе ко мне. Через некоторое время он вышел из кустов, остановился, огляделся и снова стал насвистывать. Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений, что это был он.
Я вышел из укрытия и остановился у скалы. Он молча подошел ко мне, медленно снял фуражку и, шумно вздохнув, хриплым голосом доложил:
— Прибыл по вашему приказу, господин... — И замолчал.
Мы сели. Собираясь с мыслями, он сначала молчал время от времени глубоко вздыхая. В его глазах я читал надежду и мольбу. Глядя на него, я почувствовал себя увереннее. Может, оттого, что сознавал себя представителем народной власти в этом отдаленном родопском краю? Или, может, оттого, что почувствовал рядом человека в этой пустыне? Не знаю. Но настроение у меня быстро поднималось, а это в свою очередь придавало смелости и «беглецу»...
Говорили мы долго, детально обсуждая план наших дальнейших действий. Определили порядок связи, место и время будущей встречи. Наконец мы обо всем договорились и, расставаясь, пожелали друг другу успехов.
Несмотря на ранний час, в околийском управлении царила напряженная деловая обстановка. Тревога, объявленная в связи с побегом заключенного, не отменялась, и крестьяне все уши прожужжали, спрашивая, не пора ли снимать засады, потому что пришло время идти на работу, не поймали ли бандита и до каких пор они будут сидеть голодные в горах. Мой заместитель кому-то что-то объяснял, давал указания и никак не мог оторваться от телефона, чтобы доложить о случившемся этой ночью. Он и не подозревал, что вся эта суматоха вызвана мной. Закончив телефонные переговоры, он, весь мокрый от пота, сел на диван и, чертыхнувшись, сказал:
— Ну и работа!.. Всю ночь не удалось сомкнуть глаз из-за какого-то паршивого полицая!
— Плохо работаем, — заметил я.
Он посмотрел на меня, словно хотел сказать: «Легко тебе говорить!» — а вслух пробормотал:
— Послушай, Калин, ведь я запретил выводить их на работу. Я теперь буду выяснять у начальника тюрьмы, почему не выполнили мое требование...
— Откуда он сбежал? — спросил я, продолжая делать вид, будто ничего не знаю.
— Они работали на огороде. Вот сейчас дождусь, когда приведут его...