Я начал расспрашивать о нем пленных, и в этот момент милиционер со сломанной ногой, лежавший на носилках, вдруг закричал:
— Вон он!
Повернувшись в сторону крутого откоса, я увидел, что Павлов, прошмыгнув меж камнями, скрылся в кустах и побежал к лесу. Янков тут же открыл стрельбу, но пули не задели Павлова, и он исчез. Наша оперативная группа быстро заняла высоты на противоположной опушке леса, чтобы отрезать ему путь, однако Павлова нигде не удалось обнаружить. Он словно сквозь землю провалился. Позже, когда мы начали анализировать, куда исчез главарь банды, все предположили, что он мог затаиться где-то поблизости, а с наступлением темноты незаметно уйти из этого района...
Не прошло и полугода, как Павлов появился снова как главарь новой банды. А когда мы разгромили и эту банду, но Павлову опять удалось скрыться, один из наших сотрудников в сердцах воскликнул:
— Он как привидение! Настоящий фантом! Я такого никогда не встречал!..
С тех пор на досье, разбухшем от многочисленных сведений о бывшем адвокате, вместо настоящей фамилии этого ловкого и изворотливого бандита появилась Фантом. Это случайно оброненное меткое определение как нельзя лучше характеризовало этого человека. Не прошло и суток после разгрома банды, как Павлов, почувствовав себя в безопасности, явился в одну из деревень на своем пути, зашел в общинное управление и обезоружил старосту и милиционера, засидевшихся там допоздна. Через два дня Фантом поджег сеновал в соседней деревне, а спустя неделю на шоссе возле Предела пытался захватить автобус. Один из пассажиров стрелял в бандита, но безуспешно. Когда мы обследовали место происшествия, ничего, кроме нескольких капель запекшейся на сухих листьях крови, не обнаружили. А Фантом опять будто вводу канул. После этого случая о нем не было слышно больше восьми месяцев.
Искали его повсюду. Раскрыли много уголовных дел, запутанных и перепутанных, смешных и печальных, а следов Фантома — никаких. Предполагали, что его ранили и он ушел за границу, но сведений, подтверждавших бы наши догадки, не поступало. Много случалось в то время разных неприятностей, и всю вину обычно валили на Фантома.
Во время поисков Павлова у нас бывали и такие казусы. Однажды мы получили сообщение, что к пастуху в Добриниште зашел вооруженный человек. Пастух с сыном накормили незнакомца, а потом, улучив момент, скрутили его. Мы решили — наверняка Фантом! А когда приехали, то увидели связанного по рукам и ногам нашего контрразведчика Банлиева. Пастух стоял над ним с топором, словно древний воин, изготовившийся к бою.
— А я уже хотел стукнуть его по башке, — начал объяснять пастух, когда понял, что задержал не бандита, — а потом подумал: «А что, если это важная птица?» — и дал знак моему Георгию...
— Ты сумасшедший! Говорил же тебе, что я представитель власти и здесь нахожусь по делам... — сердито ворчал Банлиев, растирая отекшие руки, освобожденные от веревки.
— Говорил, говорил, но я не очень-то всем верю, особенно людям с Пирина... Ну и что из того, если вышла ошибка? Вот я тебе покажу свою сторожку, будешь заходить прямо ко мне... — сказал раздосадованный пастух.
Так или иначе, но мы опять, в какой уже раз, возвращались домой, как говорится, несолоно хлебавши. Нас и огорчил и развеселил этот случай. Тогда мы еще не знали, что этой весной, когда наши люди сбились с ног в поисках Фантома, он спокойно и терпеливо готовил новую банду. Ему вновь удалось обработать пятнадцать человек, недовольных народной властью, и склонить их к вооруженной борьбе в горах. Это был хитрый и изворотливый враг. Свое логово он устроил в трехстах шагах от шоссе, по которому на своем газике мы проезжали каждый день по нескольку раз. Он наблюдал за нами и в душе смеялся над нашей беспомощностью. А когда нам стало известно, где он скрывается, и мы хотели взять его, он вновь скрылся. В каком направлении исчез Фантом, никто не знал.
Опять прошли месяцы. Наступила зима, в горах выпало много снегу. Мы были уверены, что зима заставит его спуститься в какую-нибудь деревню, но в какую именно, выяснить не удавалось. Наши сотрудники ходили из села в село, проверяли самые незначительные сигналы, поступавшие к нам. Было дьявольски трудно — все равно что искать иголку в стогу сена. Может быть, поэтому очередной сигнал тоже вызвал недоверие.
В деревне Озерец жил учитель. Ни у кого этот человек не вызывал симпатий. У него было одутловатое, безбровое, по-детски улыбающееся лицо; редкая, едва заметная бородка. Русые волосы торчали во все стороны. Его писклявый, почти женский голос невольно раздражал и вызывал желание поскорее уйти от этого человека. Он был высокого роста, крупный, неуклюжий. Носил широкие, мешковатые шаровары и, хотя ему едва исполнилось сорок лет, выглядел глубоким стариком. Вот этот учитель неожиданно для нас однажды вечером пришел в город, явился прямо в дом Янкова и под большим секретом, с недомолвками и намеками, сообщил, что ему известно местонахождение ближайшего помощника главаря одной банды. Янков тут же вызвал своего начальника — нашего неутомимого весельчака Кольо, и учитель повторил ему все снова: назвал имя помощника главаря, указал место, где он живет, и, подумав, добавил, что, по рассказам этого помощника Серафима, главарь банды весной при попытке остановить автобус был ранен в ухо.