В сторожке Мечкаря было шестеро. Возбужденные, решительно настроенные вести борьбу против коммунистов, а с кем и за кого — их не беспокоило, они просто не задумывались над этим. Звезда и еще трое, которых я взял с собой, остались снаружи, а я вошел в сторожку. Присмотрелся к тому, кто был вожаком группы. Он был несколько старше других, отсидел год в тюрьме за умышленную порчу трактора и молотилки, а также за распространение антиправительственных прокламаций в родном селе.
— Вот мы и встретились! — прозвучал его басистый голос. — Будьте как дома!.. А охрану брать совсем и не следовало!
— Я тоже рад встрече с такими смелыми молодыми людьми! Ваш приход сюда свидетельствует о растущем недовольстве среди нашего народа и о политической зрелости его отдельных представителей, — ответил я.
— Народ — все равно что тесто, — с апломбом начал вожак. — За тысячелетия он привык к тому, чтобы на него всегда давили. Что можно сказать о наших простых людях? Спокойно верят коммунистам и не видят, куда их ведут. Не могут отличить омут от брода, ложь от правды. По этому поводу мой приятель говорил так: «Держи народ в темноте, чтобы он ничего не видел и не смог понять своего положения». Историю делают только смелые люди, и только они несут перед нею ответственность! А справедливость, за которую ратуют коммунисты, восторжествует лишь благодаря усилиям истинных сынов народа, настоящих патриотов своего времени...
Слушал я этого «патриота своего времени» и удивлялся, откуда у него такая мешанина в голове. Разоблачить нелепость его болтовни не составляло никакого труда, но я хотел сделать это так, чтобы сразу оттолкнуть от него его молодых сообщников, сбитых с толку безудержной демагогией их вожака.
— Вот что, друг, — обратился я к вожаку, — я вижу, у тебя своя, особая теория борьбы, которую понять не так-то просто. Да мы, собственно, встретились здесь не для теоретических дискуссий, верно? Если вы хотите обсудить план совместных действий, давайте обсудим!
— А почему вы решили, что я намерен бороться вместе с вами? — вспыхнул он.
— А тогда зачем тебе потребовалась встреча с представителем нашего отряда? Наверняка хочешь что-то предпринять и завоевать доверие у нас, не так ли?
Молодые люди удивленно переглянулись: им явно нравилась моя дерзость и бесцеремонность.
— Ваша логика подкупает меня, — раздраженно проговорил вожак, — Вы начинаете мне нравиться. Я должен признаться, что вначале мы не доверяли вам, думали, что вы скорее уголовники, чем политические борцы. Ведь вы действуете очень пассивно... — Он сделал паузу и важно посмотрел на свои наручные часы. — Вы, боевой отряд, по слухам, свыше батальона, а что делаете? Ничего! Провели всего две операции, убили нескольких человек, подожгли два склада — и все! Это просто обман... Это свидетельствует об отсутствии силы! Мы будем действовать иначе. Сегодня вечером, в двадцать часов тридцать минут, местные власти проводят собрание о бдительности. Советую вам посмотреть с гор, что произойдет в библиотеке!..
Услышав эти слова, я почувствовал страстное желание схватить его за горло и задушить...
— Ну а если нам придется погибнуть, то, по крайней мере, умрем с блеском!.. — не унимался вожак. Этот человек руководствовался лишь накопившейся злобой, и такой действительно способен был бросить связку гранат в библиотеку.
— Собрание о бдительности? — переспросил я.
— Да! Там будут два милицейских начальника, староста деревни, вся партийная организация и приглашенные люди...
— Да, но на этом собрании будут присутствовать и шестеро наших помощников. Имен их я назвать не могу. Там будут и сельские учителя, а среди них и старый учитель господин Марков. Значит, и их тоже в расход, так, что ли? Кто же вам дал такое право?.. — заявил я.
Вожак поперхнулся и несколько мгновений не мог прийти в себя, а потом, несколько оправившись, заикаясь, начал оправдываться:
— Ведь мы, то есть я... Я этого не знал... Я думал, что там только наши враги!..
— Ладно, теперь мы, кажется, разобрались! Вот что я вам скажу: никакой самодеятельности! А теперь — расходитесь, — подчеркнуто строго заметил я. — Народ считал бы, что эта диверсия — дело рук нашего отряда! В результате все, кто помогает нам, сразу же отвернулись бы от нас! Нет, ребята, надо быть прежде всего немного людьми, а уж потом — все остальное!