— Ну скажи хоть слово!
Антон молчал. Он ощущал только холодный воздух и видел лишь застывшее от мороза звездное небо.
— Ясно!
— Что?
— Ничего! Ты еще мал, чтобы все понимать!..
Под тяжестью тела Антона полицейский агент двигался медленно, с трудом переводя дыхание, шатался, проваливался по колено в снег.
— Остановись! — прошептал Антон.
— Пойдешь сам?
Зашагали друг за другом. Антону казалось, будто снег помогает ему идти: боли почти не чувствовалось. От слабости его шатало, но ему хотелось петь. Юноша думал, что все уже позади и он вновь на свободе, с пистолетом в руках! «И не какой-нибудь пистолет, а настоящий парабеллум, который, наверное, не нуждается в клещах для извлечения гильзы!.. Вот сколько требуется от человека — выдержать всего одну ночь. А может, сто ночей? Нет, сколько нужно!.. А после, после... Гора напротив, товарищи!..»
— Поднимемся вверх, а дальше пойдешь сам!
— А ты?
— У каждого своя дорога, парень! Куда ты пойдешь?
Приближался рассвет. Ятаки непременно ждут. Уговор был таков: разгрузят продовольствие на лесопилке и подождут Мануша. «Как там, наверху? Наверняка как легли, так и лежат не шевелясь, чтобы напрасно не тратить сил. Питание — ложка муки и немного снега. Это приказ! А может, мука уже кончилась? Нет, тогда ее оставалось еще на четыре дня...»
Как его пустили? Почему? Почему? Кроме Мануша он был единственным, кто мог еще ходить. Товарищи, особенно те, кто считал его маленьким, не знали, с кем имеют дело...
Будто сквозь сон, он услышал испуганный голос матери:
— Найди что-нибудь, принеси фасоли!.. Ребенок не держал во рту и крошки хлеба за эти дни!
Отец, улыбаясь, ответил:
— И все равно непоседа! Крепкого рода парень!.. Такие уж мы, Жостовы!..
На базе имелись овечий сыр, брынза, три банки меда, картофель, вяленое мясо и две кадки свиного сала. Но Велко выдал все. Он не знал, где пещера. Об этом было известно только Димо, Страхилу и Манушу, но подлец Велко заметил, как они возвращались от скал около озера, и ему оставалось лишь предположить...
А теперь они лежат и умирают с голоду. Ерме не хочется спать: ей снятся кошмары. Ивайла плачет. Лишние движения делать нельзя, и она не вытирает слез, медленно стекающих к уголкам ее бледных губ. Однако командир отряда Страхил каждый день чисто выбрит; ему досталась бритва от какого-то полицейского. Приведя себя в порядок, Страхил протяжно, делая длинные паузы, сказал:
— А теперь рассмотрим вопрос о роли личности в истории.
«Роль личности? Есть ли личности среди врагов? Бесспорно, имеются. А если это так, то почему они берут под свое знамя насилие и подлость?.. Нет! Для Велко смерти мало! Его надо заточить в пещеру, в ту пещеру, где были спрятаны продукты...»
...Антон пришел в Тешово. Старуха Янинка радостно встретила его.
— Господи боже, пресвятая богородица! Поди, мать его плачет по нем! Господи, сохрани его!
Она ходила в черном одеянии, согнутая, высохшая, и напоминала собой заросший пень вербы, ветки которого были побиты градом и торчали, словно растопыренные ладони. Она добросовестно поклонялась своему богу и верила в силу его.
Антону стало обидно, и он, улыбаясь, смело сказал ей:
— Перестань, бабушка Янинка! Молись лучше на нас, партизан!
Вошли в подвал. Старуха Янинка позаботилась: свиное сало, мука, сахар — все аккуратно хранилось... Однако продуктов оставалось немного: их уже успели подобрать ребята...
Ремсисты — настоящие комсомольцы! Как те, которые воюют там, на русских просторах. У тех и у других враг один. Важнее всего то, что он слушал радиопередачу из Москвы. Текст ее Димо уже отнес...
— Это же настоящее богатство! Береги его, бабушка Янинка, пока не придут наши. Всем хватит, чтобы перезимовать.
— Знаю, сынок! Ты получше смотри, когда пойдешь в город. Всюду жандармы...
Шли по бездорожью. Снег слепил глаза. В поле возле Ляски никто не встретился им. Антон двигался спокойно и уверенно. И вдруг как подкошенный упал на землю и головой зарылся в межу. «Веревка, колючая проволока?!» — пронеслось в голове. Двое полицейских сзади набросились на него.
— Ах ты, сопляк! — сквозь зубы прошипел один.
— Что, на царя пошел, а? — ударил Антона по лицу другой.
— Будь осторожен! — закричал Антон своему спутнику.
Где-то впереди блеснул выстрел, затем другой...
Агент замахнулся и бросил гранату. Взрыв огласил долину. Стрельба прекратилась. Антон немного прополз, затем попытался подняться, но правая нога его подогнулась. Боли не чувствовалось, не было ощущения ожога, но когда он вновь попытался встать, то не смог. Осторожно потрогал ногу — на руке осталась кровь. Икра ноги была прострелена. Ничего, рана неопасная, в сущности пустяковая. Только она все же мешает, сковывает движения. Неужели его вновь вернут в полицию?..