Агент упал как подкошенный. Антон прижал его к земле и приставил к затылку пистолет.
— Все!.. Больше нет сил! — промолвил полицейский, зарываясь головой в снег.
Антон остолбенел. Он будто только сейчас почувствовал леденящее дыхание гор, и его бросило в холодный пот. Агент продолжал лежать на снегу и тяжело дышал. Было ясно, что он уже не может идти даже сам. «Сказать ему, что до Кременской мельницы осталось всего около трехсот шагов? Послать его одного туда? Там — ятаки. Не был бы ранен, сам добрался бы до них...»
— Теперь я понимаю, почему вся полиция ищет вас и не может найти!
— Почему?
— Потому что у нее такие работники, как я...
Антон не понял, было ли это сказано с сожалением или с гордостью.
— Через полчаса зайдет луна.
— Слыхал, как умирают от холода?
«Может, сказать ему, что до встречи с ятаками осталось пройти триста шагов? А если это все-таки полицейский агент, который хорошо сыграл роль спасителя?» Антон вспомнил, как оправдывался Чавдар после побега из полиции: «Надул меня, подлец, а я и поверил. Откуда я знал, что за мной следили, что они знали пароль...»
«Да, он был прав, но наполовину. Неважно, что он думал и считал, а главное — что получилось в результате. Вот что оправдывает поступки...»
— Слушай! — обратился Антон к агенту. — Я, конечно, очень рискую, но я скажу тебе условный сигнал. Пойдешь в отряд и расскажешь всю правду...
— Без тебя?
— Не перебивай меня! Найди два камня и трижды постучи ими. Повтори это три раза.
— Не надо! Я никуда не пойду! Я останусь здесь... Кругом все такое белое-белое... и так убаюкивает...
— Очнись, очнись! Не засыпай! — испугался Антон и стал тормошить его. — Слышишь? Замерзнешь! Вставай!
Агент поднял голову и огляделся: белизна казалась другой и отличалась от той, в которую он только что погружался. И она была не такой теплой, как та, что убаюкивала его.
— Подтащишь меня немного выше, чтобы я видел получше, а сам иди...
Агент опять застонал. Он падал и вставал, но продолжал тащить за собой Антона.
— Довольно, хватит, — произнес юноша, видя, что силы совсем покидают полицейского. — Теперь иди по гребню. Дойдешь до полуразрушенного каменного дома, принимай вправо, на восток, потом свернешь к речке и выйдешь к разбитому молнией буку. Там дашь условный сигнал. Тебя спросят: «Кто там?» Ответишь: «Здесь Орбел!»
Антон не показал прямого пути, те триста шагов. «Пусть идет в обход, по голому гребню, чтобы я видел, как он будет удаляться. Если замечу что-то подозрительное в его поведении, стану стрелять в него...»
— Это все?
— Другое скажут там. Недалеко находится брошенная лесопилка, около нее стоят восемь коней, груженных хлебом... И запомни: спасешь отряд — спасешь и себя!
— А если там нет никого?
— Четыре ятака должны ждать!
— Могут и не ждать! — ответил агент и закашлялся.
— Если Мануш убит, они находятся там! Им некуда идти! Никто не знает, где землянки! Ну, давай иди!
— Один не пойду! Мы с тобой связаны друг с другом, не понимаешь разве? Если мы расстанемся, то погибнем оба! Я — там, у твоих, а ты — здесь, от холода!
— Речь идет не обо мне!
— Глупости! Все это не имеет никакого смысла...
— О смысле поговорим потом, а сейчас иди!
«Поверил ли я ему?.. Имею ли я на это право? Ну хорошо, положим, имею, а если все же?..»
Антон закусил губу, что-то сдавило ему грудь. Он со страхом подумал: «Били — молчал, допрашивали — молчал. Имени своего так и не назвал. А сейчас? Зачем сказал обо всем? Не предал ли я своих товарищей?..» И тут же вспомнил, как торжественно произносил Страхил, командир отряда, слова партизанской клятвы и как все в один голос повторяли за ним:
— ...Клянемся хранить в чистоте и высоко держать великое знамя коммунизма... И если случайно я попаду живым в руки врага и невольно стану предателем, пусть меня расстреляют из оружия, которое я сейчас целую...
— Иди сюда! — слабым голосом сказал Антон. — Целуй пистолет!.. И запомни: я заклинаю тебя именем революции!
Агент приблизился к юноше и наклонил голову. Холодная сталь пистолета, словно пламенем, обожгла губы полицейского.
— А теперь слушай! Может, мы погибнем оба, но надо обязательно найти продовольствие... В землянках должна продолжаться жизнь! Сейчас это зависит от тебя! Обманешь — я убью тебя!.. А если не я, то мои товарищи!
Антон посмотрел на восток. Над скрытыми во тьме Родопами уже розовело бледное небо. Антон задумался (в который уже раз за эту ночь!), затем резко повернул голову: