При мысли о буре Антон ощутил запах озона. Значит, бабушка выполнила поручение. Сейчас надо следить за начальником и не упустить его. Антон лихорадочно соображал, где выбрать место для стрельбы на уже опустевшей улице, чтобы хорошо защититься от первых выстрелов часового, вооруженного автоматом. В этот момент он увидел, как из полицейского управления вышел полицейский офицер с аксельбантами, в накинутой на плечи пелерине. Присмотревшись, Антон узнал полицейского начальника. «Добрая встреча, господин! Ты у меня на мушке моего парабеллума!» Антон отошел немного в сторону, к распряженной тележке, выждал, когда уменьшится расстояние, и спокойно, не дрогнув, двинулся навстречу. Рука сжимала в кармане пистолет. «Буду стрелять только один раз. Не надо расходовать патроны...» Вспомнил, как кричал Пеца: «Противно стрелять во врага дважды! Одна пуля — и точка...»
— Папа!.. Папа!.. — зазвенел вдруг детский голосок. Девочка лет семи неожиданно пересекла улицу, пробежала мимо Антона и радостно бросилась к полицейскому. Тот наклонился, нежно погладил ее по волосикам, в которые была вплетена белая лента, и поцеловал девочку. Антон уже не мог ни остановиться, ни бежать назад, ибо от полицейского его отделяли всего несколько шагов. Юноше оставалось только нажать на спусковой крючок — и пуля устремилась бы в цель. А эта девочка?
— Во имя революции...
Полицейский поднял голову и выпрямился. Антон направил в его грудь пистолет. От неожиданности или от пронзающего насквозь взгляда этих дерзких голубых глаз полицейский будто окаменел.
Антон тоже смолк, так и не договорив до конца, какой приговор вынесен полицейскому от имени народа и революции. Антона остановил ужас в глазах маленькой девочки. Она лишь всхлипнула, но пальцы рук разжались, и кукла глухо ударилась о тротуар. Не отдавая себе отчета, Антон наклонился, поднял куклу и протянул девочке:
— Возьми!.. А ты, господин начальник, всю свою жизнь ставь свечи в благодарность этому ребенку! Не хотел бы я еще раз встретиться с тобой!
Антон спрятал пистолет и быстро зашагал прочь. Шаги юноши гулко, как выстрелы, раздавались по пустынной улице. А когда они стихли, кто-то крикнул:
— Господин начальник, к телефону!.. Господин начальник!..
Антон видел, как полицейский пошатнулся, прежде чем повернуть назад, а затем, освободившись от оцепенения, подал руку дочке, но она как-то испуганно отпрянула и прикрыла обеими ручонками свою куклу...
Антон и его друзья молча шагали по темной улице. Они не хотели, чтобы рассвет застиг их в поле. Спешили добраться до Меты, а там до Родоп рукой подать.
— Ну и что теперь? Сраму не оберешься! — проворчал в тишине Петко.
— Я отвечаю и за вас, и за все! Это мое дело! — сердито ответил Антон.
— Посмотрим! — не хотел отступать Петко. — Это борьба... Месть, понимаешь? Месть и смерть жандармам, полицейским и их агентам!..
— Случается, бай Петко! — вмешался Мишел. — Не так-то легко убить человека! — В его голосе слышалось радостное облегчение после пережитого страха и напряжения. — А ведь он нас не помилует, если встретит где-нибудь! — стоял на своем Петко.
— Не в этом суть!
— А в чем же? Нет, Антон, не дело делаешь!
— Ну а по-моему, сегодня мы как раз совершили одно прекрасное дело.
Раньше Антон не соглашался с мнением комиссара Димо. Учитель по профессии, скромный, душевный человек, Димо был больше воспитателем, чем командиром. «Мы, товарищи, не должны думать, — говорил он, — что главная наша задача — уничтожить всех полицейских, их агентов и доносчиков. А вот если мы сумеем довершить моральный крах стоящего на грани катастрофы фашизма и лишить его все еще оказываемой ему поддержки со стороны определенной части населения, мы выполним огромную долю своей работы. Они сами уже теряют свой престиж и доверие к себе и все дальше отдаляются от народа...»
— Не согласен! — продолжал упорствовать Петко.
— Ничего, бай Петко, потом все поймешь! Новое время рождает новые идеи, которые надо правильно оценивать! — стоял на своем Антон, в душе упрекая себя за неудачу.