Выходило, что Антон впервые оценивал своего друга. И его поражало, как сильно был перегружен Гецата. Рабочий-табачник, он с юных лет занимался организацией молодежи в селах. Его никто не обязывал. Он сам выбрал эту дорогу и был предан своему делу. Его личная судьба была неразрывно связана с судьбой народа... На место погибшего встанут другие! Незаменимых нет, не так ли? А правда ли это?.. После гибели Мануша в отряд пришли тридцать восемь новых партизан. Тридцать восемь бойцов заменили его. А смог ли кто из них или они все вместе по-настоящему заменить его? Где проходил Мануш, сразу налаживались связи с ятаками, оживлялась работа организаций. Он не только сам носил огонь в своем сердце, но и обладал способностью зажигать его в сердцах других. А Радко? Когда он погиб, его заменил Владо. Отряд вновь обрел командира, но операции прекратились. И так продолжалось до тех пор, пока из штаба не прислали нового человека. Выходит, бывают и незаменимые люди. Ведь каждый человек несет в себе что-то сугубо индивидуальное, неповторимое. Стоит ли тогда рассуждать о всеобщей заменимости? Заменит ли кто Гецату и его ум, сердце?..
— Ум — это дар природы! — сказал однажды комиссар Димо. — И этот дар неповторим. У него нет двойников!
Димо был поразительно спокойным, скромным, застенчивым и обаятельным человеком, но никто никогда не осмеливался подумать, чтобы одолеть его в споре. У него была железная логика. Свой опыт он подкреплял теорией. Его гуманность покоряла всех. Свою личную боль и личные чувства Димо подчинял интересам огромной работы. Да, Димо даже самые опасные операции называл просто работой...
Сторонники теории заменимости, вероятно, руководствуются чувством зависти. А ведь зависть незаметно может перерасти в злобу, а затем и в ненависть, от которой до предательства — всего лишь один шаг...
Снег падал при полном безветрии. На востоке светлело. Небо в той стороне очищалось от облаков. Антон устал и едва передвигал ноги. Он поднял голову: с неба белой пеленой медленно падали миллионы снежинок. Они действовали успокаивающе, заставляя думать, что все уже прошло и все будет хорошо...
Отсюда начинался скалистый горный массив. Старые балканские сосны упирались в подножие скал. На дне обрыва бурлила река. Месяца два назад Антон был здесь. Внизу шумело старое колесо водяной мельницы, где работал старик Иван. Антон уже хотел было подать условный сигнал, но в лесу вдруг раздался выстрел. Юноша побежал наверх и спрятался в пещере. Когда наступили сумерки, он спустился к мельнице, но там никого не нашел.
Антон знал, что при хорошей видимости с этих скал можно участками просматривать дорогу, ведущую к мельнице. Вершина горы была сравнительно открытой, а за нею простирался лабиринт скалистых порогов, ложбин и бурелом. Дальше начинался дремучий, почти непроходимый лес. Там пролегли тайные тропы к месту расположения отряда.
Юноша услышал голоса, затем эхом отозвались выстрелы. Над головой просвистели пули. Антон присел на корточки и огляделся. Внизу, примерно в километре отсюда, сквозь белую мглу он различил какие-то фигуры. У него оставалось слишком мало времени для размышлений, и ему, естественно, хотелось, чтобы преследователи пошли в другом направлении. Однако, разглядывая местность, Антон понял, что, если они пойдут к вершине горы со стороны скалистого склона, у них будет только один путь — через сожженную овчарню.
Антон прикинул, через сколько времени сюда прибудут полицейские. Огляделся. Снег продолжал падать. Юноша решил, что ему лучше всего укрыться где-нибудь в скалах с их бесчисленными пещерами и расщелинами. Там его не смогут достать ни жандармы, ни собаки-ищейки.
Выбирая себе убежище, Антон понимал, что прятаться в глубоких пещерах со сложным лабиринтом ходов и выходов опасно, так как их все же знали многие люди. Однако нельзя было оставаться и в мелких, почти плоских расщелинах, поскольку тогда пришлось бы фактически находиться под открытым небом, а уверенности в том, что он успеет до наступления ночи выйти к лесу, у него не было. Охваченный тревогой, он быстро осматривал скалы в поисках убежища, стараясь даже припомнить то, что говорили на уроках геологии. Одновременно он непроизвольно подсчитывал, сколько у него осталось патронов для пистолета и карабина.
Наконец Антон остановился перед одной пещерой, вход в которую был совсем незаметен, поскольку его прикрывали две свалившиеся сверху гранитные глыбы, поросшие стелющимся кустарником. Из этой пещеры просматривались все плато и часть нижнего и верхнего участков дороги, ведущей к лесу напротив.