– Тебя не наказывать надо, а наградить, Лоро. Я помогу тебе, Я дам тебе работу. Только не смей больше воровать кур. Мне это не нравится. Попадешься еще раз – сгною в тюрьме.
Лоро шел из кабинета словно по облаку. Конечно, предложение судьи означало, что ему придется вернуться к приличному образу жизни. Тем не менее безумный порыв восторга охватил Лоро.
Начинался январь, была середина августа и в то же время последние числа декабря. Судья снова вызвал Лоро. Тот в последний раз слопал сочную курочку, похищенную у дона Эрона де лос Риоса, распростился со всеми любовницами и явился в суд с набитой сумой, готовый к длительной отсидке. И снова ошибся. Судья сообщил, что снесся по телеграфу с министром, и с сегодняшнего дня Лоро назначен начальником почты. Тот кинулся целовать судье руки.
– Нет! – воскликнул судья. – Хочешь по-настоящему отблагодарить меня – выполняй как следует свой долг. Так и знай, Эгмидио. Попадешься опять – сгною.
– Доктор, золотце, да я ради вас что хошь сделаю, – уверял новоиспеченный начальник почты.
Оказалось, однако, что требуется от него совсем немного – просто прекратить доставку писем.
Судье Монтенегро надоела вечная путаница в датах, надоели письма, помеченные бог весть каким годом. Он решил вовсе ликвидировать почтовое дело. К тому же не один дон Эулохио Венто писал жалобы: проверка показала, что многие другие тоже злоупотребляли доверием начальства. Чтение всей этой эпистолярной литературы наполнило горечью душу судьи. Дон Эулохио был по крайней мере открытым врагом. Но сколько людей, на верность которых он полагался, оказались предателями! Однажды вечером шел дождь, и судье пришлось отменить прогулку. Тут он обнаружил письмо алькальда дона Эрона де лос Риоса следующего содержания: «Что до меня, то я не признаю этой календарной революции, а также не верю, будто наш судья не такой, как все люди, и будто у него, как толкуют всякие блюдолизы, каменные кости». У судьи все поплыло перед глазами. Дон Эрон де лос Риос был обязан ему всем, буквально всем. «Ты, наверное, не знаешь, кум, – продолжал этот подлый писака, – какой дурацкий слух у нас пустили: у судьи будто бы кости каменные и поэтому, дескать, его невозможно убить». Тем не менее так оно и было. Совсем недавно жеребца, на котором сидел судья, укусила оса. Это случилось на тропе, что поднимается к Уараутамбо, в том месте, где застыли семь водопадов. Обезумевший от боли жеребец сбросил судью в пропасть. Погонщики принесли весть в Янауанку. Торговцы позакрывали свои лавки, в школах прекратились занятия, пивные опустели, государственные чиновники покинули свои посты. Вся Янауанка толпилась на дороге, желая убедиться в ужасной желанной истине. И вдруг на мосту появился судья Монтенегро верхом на своем жеребце. «Доктор, дорогой! – воскликнул лицемерный Эрон. – До чего же мы перепутались!» – «Де лос Риос, друг мой, – отвечал великий человек, – у меня каменные кости». Всеобщая радость разлилась потоками пива. Раскупоривая пятидесятую бутылку, учитель Сиснерос возгласил гнусаво: «Как это поэтично сказано, доктор, будто у вас каменные кости!» Однако судья отвечал – холодно: «А вы мои кости видели?» – «Нет, доктор». – «Ну, так нечего и…»
Весть облетела селения. Отдельные, и без того весьма немногие, смертные, мечтавшие о мятеже против Человека с Каменными Костями, совсем завяли. Какой смысл покушаться на жизнь того, кого ни пуля, ни нож не берет. Сова решился, правда, на отчаянный шаг – бросился на судью, словно зверь, и выстрелил. Но он только даром истратил пули, а также многие годы своей жизни, ибо ему пришлось после этого довольно долго сидеть в тюрьме. Некоторые все же не верили в такое чудо и даже осмеливались оспаривать Арутинго, который рассказывал о нем направо и налево во всех пивных. Что думали по этому поводу местные власти, так и осталось неизвестным. Между тем почтовое дело все более и более свертывалось и, наконец, вовсе прекратило свое существование. Тут-то и стало ясно, сколь вредно и никчемно это учреждение, специально призванное распространять дурные вести. Даже если предположить, что за Кордильерами и в самом деле существует какое-то начальство, оно так никогда и не получило письма жалобщиков. Высокохудожественные ходатайства дона Эулохио Венто тоже не дошли до адресата и канули в Лету, хотя по назидательности и глубине содержания вполне могли бы соперничать с прошениями, составленными городскими адвокатами. Окончательная ликвидация почты принесла счастье всем, даже низким лицемерам. Благодаря отсутствию почты дон Эрон так и не узнал о кончине своей тещи, и ему не пришлось спорить о наследстве; донья Хосефина де лос Риос не получила выговора от Управления народного образования за то, что неустанно требовала подарков и приношений от своих учеников; семейство Канчукаха пребывало в неведении относительно поведения дочки Амандиты, которая, проживая в Уанкайо, завела шашни с гулякой лейтенантом и тем вступила на скользкий путь. Солидоро не получили известия о нежданном рождении внука, а ведь такая ужасная новость просто бы их убила; бестолковый бездельник Ампудйя напрасно слал домой отчаянные моления; будь почта в порядке, нежное сердце матери не выдержало бы, и она тайно послала бы денег своему незадачливому отпрыску; но, поскольку он так и не получил ответа, его выгнали из пансиона в Лиме, и тут уж не осталось никакого другого выхода, как Только приняться за работу. Ампудия так никогда и не узнал, что своим нравственным возрождением обязан первому гражданину родного города. Ни одна весть о смерти или разорении не доходила до адресатов и, следовательно, никого не убивала и не повергала в отчаяние. Ни одно письмо, извещающее о неприятностях или катастрофах, от которых люди стареют, не смущало покоя жителей. Они не получали ни налоговых извещений, ни векселей, ни извещений о штрафах – почтарское искусство не существовало более. Оптовая и розничная торговля процветали. Провинция вознеслась над всеми горестями земными, будто самолет над грозовыми тучами. Здесь не слышали злобного осиного жужжания предвыборных кампаний; не знали коварства политиканов; не страдали от бесславного поражения – подумать только! – нашей футбольной команды в матче с Боливией; не ведали об атомной угрозе; не видели фотографий, изображающих страшные последствия войн – солдат среди развалин городов, расстрел юных девушек, торпедированный корабль, линчевание, эпидемии, засухи. По милости судьи, жители Янауанки освободились от всех зол мира. Не зная забот и печалей, счастливая провинция богатела, часы гнили, Чаупиуаранга снова разлилась в озеро, дети и цветы цвели вечно, первые никогда не вырастали, а вторые – не осыпались.