– Увы, не припоминаю, чтобы мы где-то встречались.
– А я вас помню. Вы в гости к нам приходили. Нам было по пять лет.– Парень вроде как расхрабрился и даже голос подал. – Вы еще объелись арахисом в шоколаде, а потом вас так забавно тошнило на мой свитер с оленями.
– Могу себе только представить, – Дамир откашливается и встает с места. – Действительно, это очень запоминающееся зрелище.
Хотела сказать, что этот Алексей сам по себе олень редкостный, но взгляд матери стопорнул.
– Так вот, зашли мы к тебе, сюрприз хотели сделать. А тут два твоих… обормота нас встретили. – С нажимом произнесла она.
– Смотрю, чаем напоили, что не так-то? Я так понимаю, ботинок твой? – Этот вопрос уже адресован был Алексею.
– Да, твой волкодав не хотел его пропускать дальше коридора. – Мама вновь отвечает вместо него.
Прям захотелось выдать косточку своему псу за инициативу. И пиздюлей своей родительнице за неприкрытое сводничество. Ага, мимо они проходили… знаем мы уже такое, проходили. Сейчас начнет рассказывать о достижения этого джунгарика в рубашке и делать весьма толстые намеки на тонкие обстоятельства.
– Мам, я очень устала, – плюхаюсь на освободившийся стул. – Может, вы с Алешенькой сами в закат под ручку уйдете?
– Нет, ну ты посмотри на эту неблагодарную особу! – Ее тон стал на октаву выше.– Я, между прочим, забочусь о тебе! Алексей закройте уши!
И что вы думаете? Эта великовозрастная детина подчиняется и прикрывает ладонями свои локаторы.
– Алексей, я думаю, нам нужно на перекур. – Подключается Дамир, но парень с ужасом отпрянул от него, будто тот предложил ему нанюхаться порошка и грабануть банк в Лас-Вегасе.
– Идите-идите, Алешенька, – машу рукой, – вряд ли вам понравится дальнейший разговор. От количества бранных слов у вас случится нервный срыв, а я такой грех на душу брать не хочу.
– ТЫ… – шипит маман сразу же, как только парни уходят, – что ты себе позволяешь?!
– А ты чем лучше? Какого лысого ты привела его сюда?
– Потому что я хочу, чтобы с тобой рядом был нормальный мужик! – Мама гневно стукнула кулачком по столу, чем вызвала презрительное фырчанье с моей стороны.
– Маман, не смеши меня. Если на него гаркнуть, он упадет без чувств.
– По крайней мере, Алексей лучше, чем этот… твой.
Мои глаза прищуриваются сами собой.
– Так вот с этого и надо было начинать. Поверь, я прекрасно осведомлена о твоей неприязни к Дамиру. Но не стоит так низко опускаться.
– Дочь, – мама вздыхает, – ну ты пойми, он ненадежный. Поиграется тобой и что дальше? Ты уверена, что ты у него единственная и нет никого на стороне? Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Да, бесспорно, этот амбал… хорош собой. Но внешняя красота может скрывать за собой отравленную душу. Конечно, я понимаю, что Алексей проигрывает на его фоне. Но зато он будет всегда рядом. Он преданный, пусть даже и чудаковатый. Я вот, например, не гналась за красотой. Твой папа… временами странный и далеко не красавец, но посмотри, сколько совместно прожитых лет у нас за плечами. Разве это не показатель?
Не тороплюсь с ответом, так как не совсем могу подобрать слова. На уме одна желчь и яд, которым хочется плеваться. Ну да, а то я не в курсе ее нескольких неудачных романов на стороне от папы. Так что то, что она сейчас пытается мне заливать, больше смахивает на психологическую колонку из бульварной газетенки, которыми так зачитывается мама.
– Мам, я, правда, очень устала. Не могли бы вы уйти?
– Стучусь – стучусь и все мимо, – цокает она языком, – меня прогоняешь, а этого оставишь?
– Я никого не прогоняю. Я просто хочу тишины и покоя. – Медленно начинаю вскипать. – Я устала на работе. Устала от этого вечно недовольного шефа и его придирок. Устала от того, что вы забываете выводить Баранкина на поводке и мне приходится отмывать его от помоев. Устала. И меньше всего хочу сейчас выслушивать что-то касаемо моей личной жизни. На то она и личная, чтобы в нее никто не лез.
И мне плевать, что мама обидится. Я просто разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Не включая свет, сбрасываю одежду и заворачиваюсь в плед. Краем уха слышу громкий хлопок двери и закатываю глаза. Мама ушла прямо как в бразильских сериалах. Но мне и на это плевать. Правда, эта вечная борьба с моим семейством меня порядком утомляет.