Глава 17
Слез хватило ненадолго. На смену им пришла холодная ярость. Как и положено девушке с уязвленным самолюбием и растоптанными чувствами, я требовала возмездия. И правильно говорят, что нет ничего и никого хуже, чем разъяренная женщина. Думаю, что даже его металлическая дверь мне не помешает. Вынесу к херам и пойду потрошить его бренное тело. Потом пройдусь по его женушке и ее крашеным патлам. Однако не успела я дойди до прихожей, раздался дверной звонок. А на пороге… та-да-да-дам, сюрприз еп вашу мать! Гостья без лишних слов и даже без приглашения протискивается мимо меня и проходит в мое жилище.
– Ты не обалдела ли часом? – Если бы можно было поджечь взглядом, то эта ведьма уже горела бы на костре. – Чего тебе надо?
– Зашла по-соседски. – Мария скрещивает руки на груди. – Милая квартирка.
– Прости, но приглашение на чай больше не действительно.
– Особенно для меня, ведь так? – Ее губы кривятся в ухмылке. – Я же не слепая. Так понимаю, ты с ним спала? О, даже спрашивать не стоило, твои заплаканные глаза сами за себя говорят. Знаешь что, Майя, я очень умная и очень терпеливая жена. Умею прощать и понимать, но когда мой муж соблюдает меру. Да, он трахал все, что движется и имеет более-менее презентабельный вид. Но это было до нашей свадьбы, а сейчас все осталось за чертой. Все его гулянки, пьянки и подружки. Мне жаль, что ты, вероятно, влюбилась в него. Правда, но я советую тебе жить дальше и не мешать нам.
– Тебе подсказать, куда засунуть твою хваленную жалость? – Копирую ее тон и позу.
– Дорогая, не напрягайся. Наверно это тоже место, где теперь твои несбывшиеся мечты о семейном счастье с моим мужем?
– Да пошла ты, – цежу сквозь зубы ей в ответ, – убирайся вон из моей квартиры, кошка дранная.
– Не нервничай, рыжий гном, нервные клетки не восстанавливаются. Я таких как ты, пачками на завтрак съедаю и даже не давлюсь. – Мария проходит мимо и цепляет меня плечом. Уже почти у выхода она оборачивается. – И да, мы скоро съедем из этого дома, так что смирись.
Стоит двери захлопнуться за этой стервой, как на меня накатывает ощущение, будто на мою голову и плечи обрушился небосвод. Вся моя хваленная боевая готовность надрать им зад, лопнула словно воздушный шарик. Теперь я ругала саму себя. Ведь если бы я только знала, что он не свободен, никогда бы в жизни не подпустила его к себе настолько близко. Наверно, можно было бы попытаться и отвоевать Дамира. Вот только зачем? Я никогда не была разлучницей да и не видела смысла чтобы становится ею в данной ситуации.
Хватаю телефон с прикроватной тумбочки и нажимаю на иконку сообщений, а затем начинаю печатать настолько быстро, чтобы не было и секунды на раздумья о правильности своих слов. Они выплескиваются из меня быстрым потоком, торопятся быстрее найти адресата.
"Знаешь Дамир, спасибо тебе за эту боль. Правда. Ты оказался тем, кто открыл мне глаза на суровую действительность. Оказывается, в этой жизни нет места для сказки. Да, мне хочется выть и кричать от беспомощности, но в то же время я благодарна тебе за то, что показал как не надо возноситься до небес. И как больно с них падать. Возможно, я сначала и хотела узнать, ради чего ты старался залезть ко мне в душу. Но потом сама догадалась. Банальная постель. Или просто галочка в твоем списке, не знаю… но и знать теперь уж точно не хочу. Я вычеркиваю тебя из моей жизни. Прощай".
Голова раскалывается, мне просто жизненно необходим свежий воздух. Хватаю пальто и спешу оказаться на улице, но даже там не становится лучше. Бреду сама не зная куда, мысли превратились в кашу, в горле стоит ком. Опомнилась лишь тогда, когда оказалась перед зданием, где обосновался наш филиал. Несмотря на выходной, свободно прохожу внутрь и киваю нашему охраннику. Тот не удивляется моему появлению, у нас не редкость отрабатывать свои часы по выходным дням. Поднимаюсь на нужный этаж и иду на свое рабочее место. Судя по горе папок, конвертов и прочей документации, Себастиан ждет моего возвращения и назло не берет мне замену. Чтоб я потом окочурилась под завалами документов. На автомате начинаю просматривать и сортировать все, что попадается мне под руку. И торможу лишь тогда, когда над моим столом нависла тень.