Он осторожно отставил велосипед на место в угол, и дернул дверь – было заперто.
«Эй!» - крикнул Факер.
Тёлка не ответила.
«Открой, блядь!» - выругался он, зная, что она имела его в виду.
Подумав с секунду, Факер достал из холодильника бутылку водки и высадил дверь с ноги.
Посреди ночной тишины она упала оглушительно громко. Одна из дверей отворилась, выплевывая из себя перепуганную Аню.
«Ты совсем охуел?» - заверещала она.
«Не тыкай мне, детачка», - Факер втолкнул её обратно в комнату.
Он осмотрелся: всё выглядело чинно и благородно, семейные фотографии в рамочках, даже подушка в форме сердечка, - любовное логово гоблинов.
«Я буду кричать», - предупредила его Аня, должно быть думая, что он сейчас попытается её изнасиловать.
«Я против насилия», - сказал Факер, понимая, что у него сейчас не встанет, даже если она согласится предварительно взять у него в рот.
«Какого чёрта тебе тогда надо?» - продолжала разводить кипишь хозяйка их скромной обители.
«Я же тебя попросил», - устало сказал он и замахнулся – для профилактики, не собираясь её бить, однако и этого хватило, чтобы лицо её перекосилось, и она резко дернулась в угол комнаты.
Ему стало очевидно, что муж держит девочку в ежовых рукавицах и, следовательно, она понимает только язык силы, и все дипломатические уловки, которые Факер пытался использовать на кухне, были Ане до одного места.
«Дай мне телефон», - попросил он настойчиво.
Она задрожала.
«Быстро, блядь!» - прикрикнул на неё Факер, после чего тёлка наконец передала ему трубу.
Он начал перебирать адресную книгу – сотни каких-то уродов и несколько Михаилов и Мишек.
«Где он тут? Набери», - он бросил ей мобильный и, дождавшись, пока Аня пошлёт вызов, отобрал его обратно.
Однако на том конце ему сообщили, что аппарат абонента выключен.
На всякий случай, он вбил себе его номер.
«Ты точно его набрала?» - спросил Факер нарочито строго.
Она кивнула.
«А если проверю?» - нажал он в последний раз.
«Зачем мне врать», - пискляво всхлипнула Аня.
«Плохо», - сказал Факер, и вышел в прихожую.
***
Он прильнул к холодному стеклу лбом, пытаясь что-то разглядеть в темноте: лишь монолитные силуэты, и ни одного признака жизни. Факер устало зевнул, подумав, что можно было бы пойти и поспать, пристроиться на супружеском ложе, а Аня – пускай ложиться в углу, на коврике.
Однако не успел он выйти из прихожей, как услышал где-то вдалеке – вниз по улице, которой они сюда пришли, - приглушенный звук выстрела, а потом ещё один, что не оставляло ему надежд на то, что это была его галлюцинация.
Он отпер дверь – ночь обдала его сковывающим каждый сустав, вводящим в ступор морозом. Сутулясь и стуча зубами, Факер вышел на крыльцо и стал слушать. Уже ближе зазвучали приглушенные ветром крики незнакомых людей.
Решив не дожидаться, пока снова начнут стрелять, он вернулся в дом и рванул в комнату, где спали его товарищи: Толик и Фёдор, приняв позы эмбрионов, спрятались под одно тонкое покрывало, инстинктивно прижавшись друг к другу спинами, в надежде согреться.
Факер попытался разбудить их, но тщетно. Ребята слишком много выпили за сегодняшний вечер, их тела и, главное, мозги были чересчур перенапряжены последние несколько часов, вследствие чего оба спали словно убитые. Он пытался даже бить их по щщам – безрезультатно. Радуясь, что хотя бы молчит хозяйка, он прибегнул к последней попытке, зажав Толику ладонями рот и нос.
Этому приему он научился еще в юности, когда у него была своя собственная собака – шикарный тигровый бультерьер, с кучей титулованных предков, типа дедушки чемпиона мира, одним словом – пёс с весьма пафосной родословной. Факеру вообще казалось, что в те времена все мальчики и девочки его возраста поголовно мечтали о собаках, ну, или хотя бы котах. 1990-е были невеселым времечком: не было не только социальных сетей, но и самого Интернета, да и сами компьютеры считались настоящей роскошью. Более того – по телевизору крутили всякую чушь. Плюс ко всему – не было денег, а даже если они и были, купить что-то стоящее из польского и гуманитарного говна было невозможно.
Котов и тем более кошек Факер не котировал, считая их эгоистичными злыми тварями, которые плевать хотели на своих хозяев. И, по сути, он был прав.