Розовый Банан был в стельку пьян. Он терся о Синди на танцевальном пятачке и орал прямо ей в ухо какие-то песни.
— Пинки! — отбрыкивалась она.
— Шлюха! — прошипел он и еще сильнее облапил ее, ухватив обеими руками за мягкое место.
Она украдкой поглядела на дверь. Где же Джино?
— Пошли домой, — пьяно пробормотал Банан. — Так уж и быть, доставлю тебе удовольствие.
— Мне от тебя ничего не нужно! — огрызнулась она.
— Да ну? — он грязно ухмыльнулся. — А тряпки? А побрякушки? А меха?
— Что-то я до сих пор не видела ни мехов, ни драгоценностей, — сварливо заявила Синди.
— Веди себя хорошо, куколка, ты только хорошо себя веди, — в этот момент Банан споткнулся и чуть не грохнулся на пол. Синди презрительно фыркнула.
— Я пошла, — и направилась к столику, где сидела свора его друзей. Как же она их всех ненавидит!
Розовый Банан поплелся за ней. Его она ненавидит больше всех. На искусно накрашенные глаза девушки навернулись слезы. Она угодила в собственный капкан, и единственным, кто мог ей помочь, был Джино. А он даже не удосужился прийти.
Банан потной рукой цапнул ее за колено. Она поспешила положить ногу на ногу, чтобы он не продвинулся дальше. Знает она его штучки. С него станется — у всех на глазах залезть ей под юбку. Ведь она его собственность!
— Вы посмотрите, кто пришел! — внезапно заорал Розовый Банан. — Джино Сантанджело собственной персоной!
Джино небрежно кивнул всей честной компании. От окружавших Банана головорезов трудно быть ждать чего-нибудь хорошего.
— Что новенького? — Банан рыгнул. — Когда наш следующий вояж?
Джино свирепо уставился на него. Банан слишком распускает язык.
Синди бросила на Джино благодарный взгляд.
— Не знаю, Пинки, когда твой следующий вояж, а я советовал бы тебе держать язык за зубами, не то жди неприятностей.
Банан загоготал и обвел взглядом своих прихлебателей.
— Мой босс, знаете ли! Важная шишка! Живет в выгребной яме и обожает наводить шорох на всю округу. Не замечает, что творится под самым носом.
Джино едва заметно усмехнулся. Все. С Бананом покончено. Он встал.
— Ты куда это? — осклабился Розовый Банан. — Домой, дрочить над письмом любимой?
Джино холодно посмотрел на него и неожиданно мирно произнес:
— Знаешь что? Подавишься ты своим длинным языком.
Глаза Синди беспомощно заметались между этими двоими. Она соскользнула со стула.
— Я в дамскую комнату, дорогой.
Банан не обратил на нее внимания.
— Ах, так?
— Да, так, — твердо ответил Джино.
Их взгляды встретились; оба пылали ненавистью. Наконец Розовый Банан опомнился и принужденно рассмеялся.
— Шучу, старина. — Что-то в глазах Джино заставило его отступить.
— Ясное дело.
— Оставайся, выпьем с нами.
— Не-а. Я ищу Альдо.
— Я его не видел.
Джино снова окинул взглядом сидящих за столом. Отбросы общества.
И Розовый Банан тоже. Одного поля ягода.
— Пока.
— До завтра, — теперь Банан рвался угодить.
— Ага, до завтра. — Джино пробрался к выходу. За дверью поджидала перепуганная Синди.
— Держи свои деньги.
— Я чуть не умерла со страху, — она в отчаянии повисла у него на руке.
— Завтра сядешь на поезд и умотаешь.
— Завтра может быть поздно, — с дрожью в голосе вымолвила она. — Пинки грозился убить меня. С него станется.
— С какой стати ему тебя убивать?
— Считает, будто я сплю со всей округой.
— А. Ну и что же ты — спишь?
— Конечно же, нет. Ох, Джино! — девушка обняла его. — Умоляю тебя, забери меня отсюда — прямо сейчас. — Все ее маленькое тело сотрясали рыдания.
Джино ощутил тепло ее бедер и грудей и моментально отреагировал.
Ему нужна женщина. Ох, как ему нужна женщина! И никакая Леонора больше его не остановит. Боль в паху становилась нестерпимой.
Синди почувствовала его растущее возбуждение и еще крепче прижалась к нему.
— Возьми меня к себе, Джино, — прошептала она. — Пусть нам обоим будет хорошо. Завтра я сяду на поезд до Калифорнии. А сегодня хочу быть с тобой.
Он решился.
— Давай выбираться отсюда, пока он не спохватился и не вздумал тебя искать.
— Ты не пожалеешь, — выдохнула Синди.
Теплая, ласковая, сладкая… Все, о чем он мечтал.
У нее было влажно под очаровательным треугольником светлых волос, и она мурлыкала, как котенок.
Идеальная грудь с набухшими, медовыми сосками! Острые зубки, слегка покусывавшие его плоть, когда она взяла ее в рот.