Кэрри нетерпеливо заерзала на кровати. Она неважно себя чувствовала. Сукин сын Уайтджек заставляет ее ждать. Выцарапала бы ему глаза, если бы не зависела от его уколов!
Она продолжала метаться, с закатанным рукавом кимоно, оголившим левую руку.
— Давай скорее!
Уайтджек наполнил шприц. Совсем выжила из ума маленькая Кэрри. Бросается на наркотики, как голодная собачонка на кость. Долли права: если от нее вовремя не избавиться, жди неприятностей.
— Ну вот, — промурлыкал он.
Кэрри протянула руку, натягивая жгут. Четко обозначились вены. Руки были испещрены точками от уколов, зато игла стала входить почти безболезненно.
Она громко застонала.
— С минуты на минуту тебе станет хорошо, — заверил Уайтджек. — Оторвешь свою ленивую задницу от постели, сделаешь прическу, намажешь свое милое личико, и мы все вместе отправимся на чудесную вечеринку. — Он вытащил иглу.
Кэрри свернулась клубком. Уайтджек стоя наблюдал за ней.
Постепенно ее тело расслабилось, с Кэрри произошла разительная перемена. С лица сошло напряжение — будто слетела маска. Она заулыбалась и протянула к нему руки.
— Иди сюда, мой сладкий. Устроим свою собственную вечеринку — только ты да я.
До чего же ей хорошо! Уайтджек — просто чудо!
— Вставай, — отрывисто приказал он. — Даю тебе полчаса, — и он вышел из спальни.
Кэрри слезла с кровати и закружилась по комнате, дрожащим голосом напевая «Ты — сливки в моем кофе».
Вбежала Люсиль и захлопнула за собой дверь.
— Ты что, не понимаешь, что они с тобой делают?
— Что? — беспечно поинтересовалась Кэрри, продолжая танцевать.
Люсиль тревожно покосилась на дверь.
— Нужно сматывать удочки. Они хотят от тебя избавиться.
Кэрри захлебнулась смехом.
— Люсиль! Вот подожди, я скажу Уайтджеку!
Карлица мигом сникла и до крови прикусила нижнюю губу.
— Я пошутила.
— Разве? — дразнила Кэрри.
— Ну конечно, — Люсиль изобразила улыбку. Ей было страшно, и она не представляла, что делать. Ей удалось подслушать разговор Долли с Уайтджеком насчет Кэрри. Но как помешать им с ней разделаться? Теперь и ее собственная жизнь под угрозой.
— Мы едем на вечеринку, — сообщила Кэрри. — Разве это не замечательно?
— Хочешь, помогу тебе расчесать волосы? — Люсиль глотала слезы.
— Это будет просто чудесно!
Люсиль взяла щетку и принялась за работу.
Джино мчался по городу в стареньком «форде». Он давно мечтал приобрести новый автомобиль, но как-то руки не доходили. Пусть пока будет «форд».
Жалко, если миссис Дюк его не одобрит.
Он ожидал увидеть что-нибудь сногсшибательное, но действительность превзошла все ожидания. Перед его восхищенным взором предстал сказочный замок посреди шести акров сочной зелени и лесонасаждений.
Он миновал массивные чугунные ворота и устремился туда, где мелькало море огней. Вдоль всей дорожки стояли автомобили: сверкающие «роллс-ройсы», матово отливающие бронзой «дузенберги», роскошные «пирс-эрроуз», «корд» и черно-белый «мерседес-бенц», за который Джино без колебаний убил бы человека.
Очень ему нужна их гулянка! С него вполне хватило бы провести вечер, любуясь машинами.
Джино припарковал свой «форд», вылез и зашагал к месту увеселений.
Клементина Дюк слыла архи гостеприимной хозяйкой. Она знала, как доставить гостям море удовольствия, заставить расслабиться и почувствовать себя как дома. Дом был полон цветов, изысканной еды, удобной мебели и слуг, угадывающих любое ваше желание.
Вопреки тому, что Клементина сказала Джино, к услугам гостей были великолепные алкогольные напитки, импортные сигары для мужчин и шоколадные конфеты для дам.
Она умела сводить между собой кинозвезд, политиков, литераторов и мастеров джаза. Все охотно знакомились и наслаждались новым обществом. Здесь завязывались многочисленные романы.
Но главная прелесть вечеров Клементины Дюк заключалась в полной непредсказуемости. Чего только она не придумывала! Купание нагишом в огромном мраморном бассейне. Марафоны чарльстона. Частные просмотры порнофильмов. Знаменитые джазовые оркестры. Все это впервые — у миссис Дюк!
— Клементина, милочка, что у тебя сегодня в загашнике? — выпытывала одна из приятельниц.
— Погоди, Эстер, увидишь, — последовал загадочный ответ.
Эстер, сверкая кольцами, захлопала в ладоши; ее пышная, просвечивающая сквозь тонкий шифон грудь заходила ходуном.
— Что-нибудь неприличное! Ох, как мне хочется! И когда же?