— С кем это Клемми?
Освальд проследил за ее взглядом и увидел на террасе свою жену, занятую беседой с молодым черноволосым парнем. Он предложил Эстер руку.
— Идем, посмотрим, дорогая.
Джино только что взял у официанта полный бокал «скотча», когда Клементина прошептала:
— Сюда идет мой муж. Постарайся ему понравиться. Он может быть тебе очень полезным.
Джино был сбит с толку. Стоит почти вплотную к нему и посылает такие сигналы — только безнадежный идиот не заметит, а теперь вот вздумала знакомить его со своим мужем. Что делается на свете!
Он не успел сообразить, что к чему, как ее муж оказался рядом. Клементина без тени смущения, словно это самое обычное дело, начала знакомить всех между собой.
Должно быть, он ее неправильно понял.
— Рад познакомиться, — сказал сенатор Дюк, протягивая вялую правую руку. — Клементина много говорила о вас.
Много говорила? Джино пожал руку сенатора и перевел взгляд на девицу рядом с ним. Его внимание тотчас привлекли свободно болтающиеся груди под тонким шифоном. Это еще кто такая? И что за выставка титек?
Клементина слегка подтолкнула его.
— Вам с Освальдом нужно обсудить кое-какие дела, а потом будете развлекаться.
— Вот именно, — подтвердил сенатор. — Прошу в мой кабинет.
Клементина и ее приятельница проводили мужчин взглядами.
— Гм, — промурлыкала Эстер. — Где ты его откопала?
— Секрет.
— Ч-черт! — воскликнул Уайтджек. — Ну и местечко!
На Долли сказочная вилла не произвела никакого впечатления. Она видывала и не такое.
Кэрри тихонько напевала про себя. Одурманенная наркотиком, она существовала в своем особом мире.
Люсиль сочла за лучшее поддакнуть.
— Ух ты! Просто захватывает дух!
— Ясное дело. Я же обещал вам нечто особенное.
— И сдержал слово, — Люсиль затормошила Кэрри. — Милочка, посмотри, какая красота!
Кэрри тупо уставилась в окно. Красиво, конечно, но она ничего другого и не ожидала. И вообще все вокруг просто ве-ли-ко-лепно!
Долли забарабанила пальцами по приборному щитку.
— Куда тут идти? — Скорей бы отработать и дать деру. Нет хуже этих великосветских пирушек, где одни алкаши да потаскухи. Уайтджек в этом ничего не смыслит. Только и думает, как бы подняться еще на одну ступеньку.
Сенатор Освальд Дюк — просто болван, это Джино понял сразу. Даже не стал торговаться. «Сколько я тебе должен?» И когда Джино на счастье прибавил лишние две сотни, взял да и выложил наличными. Джино спрятал деньги в карман. Интересно, как он до сих пор не разорился?
— Знаешь, Джино, — сказал вдруг сенатор, — иногда я нуждаюсь в небольшом одолжении.
— Вот как?
— Самому как-то не с руки.
— Например?
— Ну, — Освальд Дюк небрежно махнул рукой, — всякое случается. Кто-то должен мне деньги и нуждается в небольшом напоминании. Или бывший служащий начинает шантажировать. В общем, пустяки, неизбежно сопутствующие жизни общественного деятеля. — Он достал коробку отличных сигар и угостил Джино. — Если ты готов время от времени приходить мне на выручку, буду рад… рад… ну, скажем, стать твоим финансовым советником.
— Э?..
— Не буду ходить вокруг да около. Ты бутлегер, имеешь дело с наличными. Так?
Иисусе Христе! Неужели старпер связан с ФБР? Джино счел за лучшее отмолчаться.
— Наличные, — продолжал сенатор, — весьма удобная вещь, но что ты будешь делать, если начнут задавать вопросы налоговые власти?
Да. Тут ничего не скажешь. Сенатор закурил сигару и многозначительно посмотрел на Джино.
— Я могу помочь тебе отмыть деньги. Таким образом ты перейдешь в стан легальных дельцов. Это тебя интересует?
Джино кивнул. Да. Это его интересует.
Рядом с Клементиной неожиданно материализовался дворецкий Скотт.
— Мадам, приехали… э… как их… артисты. Я отвел их в голубую комнату для гостей, как вы приказывали.
Клементина кивнула. В зеленых глазах вспыхнули искры.
— Дайте им подкрепиться.
— Да, мадам, — старый лакей поклонился и исчез. На своем веку он много чего повидал, но эта группа… Знает ли мадам, что они из себя представляют? Он глубоко вздохнул. Скорее всего, да. Она сама какая-то странная.
— Ну не томи, — приставала Эстер Беккер. — Клемми, ну не будь такой вредной! Открой тайну: что за сюрприз?
Клементина загадочно улыбнулась.
— Могу сказать только одно: это будет верх неприличия.
Эстер пришла в восторг.