Мужичок представился Николаем, помог донести вещи, а экскурсию по дому начал с винного погреба.
– Значит так, молодёжь. Вот к этому бочонку, – сторож шлёпнул рукой по ёмкости, никак не меньше, чем литров на сто, – можете прикладываться без ограничений. И на этом всё. Остальные бочки не опломбированы, поэтому рассчитываю на вашу честность.
– Мы, дядечка, спортсмены. – с укоризной в голосе сообщила Настя. – Не злоупотребляем. Вы лучше расскажите, какой маршрут лучше выбрать для пробежки.
Николай покосился в мою сторону, но промолчал. Видимо, проинструктировал его Василич относительно любимых напитков ведущего бета-ридера издательства. Ни редактор, ни сторож на его даче, ещё не знали, что моё отношение к алкоголю со временем тоже претерпело изменения.
Куда-то подевалась сопровождающая процесс выпивки кайфовость, исчез затуманивающий мозги кураж, а без них всё стало обыденным, будто хлопнул полстакана яблочного сока вместо дозы вискаря. Наверное, что-то поменялось в восприятии после того, как я в виртуале наклюкался марочного «йаду» с писателем, да наслаждался «кентавряком» столетней выдержки через ощущения брата-близнеца Джоена. И ведь не тосковал по прежним временам. Может, просто повзрослел?
Стэйси особенно порадовала возможность подключения к интернету по вай-фай. У фрилансера нет понятия – отпуск, а есть краткий миг передышки между завершённой работой и только намечавшейся. Иногда этот миг не превышает нескольких часов, тут даже в обнимку полежать бывает некогда, а нужно ещё совершить утреннюю пробежку, искупаться в море, сходить на рынок. Только жители городов в полной мере могут оценить высказывание: «холодильник придумали для того, чтобы мы питались несвежими продуктами». Лучше и точнее не скажешь. Отдыхать на юге – и ходить по магазинам? Нет, уж! Горожанам этого добра и дома хватает. А на рынке, особенно южном, своя непередаваемая атмосфера, что иногда ставит в тупик людей, привыкших покупать еду в супермаркетах.
Занятая своими делами Настя редко составляла компанию во время походов за продуктами, и это ответственное дело полностью легло на мои плечи. Вот тут и пригодился нюх как у собаки, и слух как… ну, в общем, тоже хороший. Это только кажется, что в шуме, будто грозовой тучей висящем над рыночной площадью, нельзя различить отдельных звуков. Очень даже можно, главное – не пытаться запоминать всё, а выделять только основное. И тогда получаешь доступ к «инсайдерской» информации, не предназначенной для ушей покупателей. Торговцы – конкуренты между собой, но общее дело и знание его тонкостей объединяет сильнее. Коллегам по прилавку невозможно соврать о качестве товара, они и так замечают малейшие нюансы, и сами же об этом заговорят.
Достаточно улавливать эти разговоры, сравнивая данные прослушки с тем, что удалось унюхать. Торгующие на рынке тётки прозвали меня «экстрасенсом», и были не далеки от истины. Я вовсю пользовался недоступными обычному человеку способностями, временами, доводя продавцов до белого каления своей проницательностью. Они долго гадали, кто же сливает мне сведения, даже создали целую теорию на этот счёт, но никому и в голову не пришло списать свои проблемы на сверхчувственное восприятие необычного покупателя.
– Ты чего ж, милок, от рыбы моей нос воротишь? – возмущалась бабулька. – Вчера же брал. Неужели не понравилась? Ну, вот! У меня всегда свежая. Кто угодно подтвердит!
Не было желания объяснять торговке, что вчерашняя рыба и сегодняшняя – явно из одного улова. И сегодняшняя свежей быть не может, даже если выглядит так же как вчера. Тем более, бабулька сама об этом шепнула торгующей раками соседке. Привередливо относился я и к выбору молочных продуктов, сразу чувствуя запахи трав, которыми питалась корова. Когда на рынок вместе со мной ходила Настя, то при выборе она руководствовалась внешним видом и ценой. Поначалу спорила по поводу покупок, но после сравнительной дегустации признала за мной первенство в определении качества.
Это, пожалуй, единственная тема, в рамках которой мы не всегда сходились во мнениях. В остальном всё было просто замечательно, и когда наши южные каникулы подошли к концу, то у меня возникли идеи о том, чтобы и дальше жить вместе. Наверное, это чувство трудно назвать влюблённостью, или ещё каким романтическим словом, хотя, почему нет? Видимо, стрела амура оказалась замедленного действия, не иначе. Сработала после того, как выставленный на две недели таймер отсчитал последние мгновения. За это время я настолько привык засыпать под перестук сердца Насти, что не помышлял о наступлении момента, когда лишусь возможности слышать привычный ритм. Он звучал всегда по-разному: напевно взлетал в моменты наслаждения, напоминал размеренную капель, стоило Насте заняться медитацией, бодрым барабаном сопровождал наши совместные утренние пробежки.