— Это гики без общего командира, там все на каче повёрнуты, бывшие игроманы, друг друга как-то распознали, собрались и прозвали себя Неспящими. Вроде как готовы днём и ночью фармить, чтобы стать сильнее. Про некроманта ты спрашивал, так он с ними. Их башня — первая. У них есть парень с навыком Оружейника. Он патроны может копировать, но берёт плату праной прилично.
— Мне это тоже интересно.
— Сделаем, — кивнул Сэмпай, — и за тебя расплатимся. Мы тебе обязаны.
— Давай так, вместе к ним сходим, мне нужно прямо много патронов. Твоя часть сколько выделишь, а остальное я сам оплачу. Слушай, Сэмпай, хотел вот узнать такую штуку, ты как глава может быть в курсе: если убить человека с инвентарём, все вещи из инвентаря выпадают?
Глава группы хмыкнул.
— Опасаешься удара в спину от желающих обогатиться за твой счёт? Не знаю, Скиф. Вчера, не считая меня с тобой, я знал ещё двоих людей с пятым уровнем, у кого появился инвентарь. Может быть их больше, но они молчат. Статистики по убийствам таких людей у меня нет. Мне пора бежать.
— Ясно. Я тут заканчиваю и за тобой.
— Давай, жди проводника.
Я задумался. Была первоначально мысль, что надо себя отрекламировать, а потом объявить о Системном задании с кучей наград, может быть попросить помочь с вербовкой моей новой команды Сэмпая. Но с какой стати он отпустит проверенных бойцов со мной в неизвестность, ослабляя группу? Да ещё после такой зарубы с кучей раненых. Сейчас пришёл к выводу, что лучше обращаться к перспективным кандидатам напрямую. Меньше риска, что в команду вольётся бригада сговорившихся убийц по мою душу или информацию как-то используют против меня. И гики, «повёрнутые на каче», без единого руководства, тут подходят оптимально. Да и ключик к Фродо есть. Его друг — лучник, у которого разодраны ноги и с каждым часом всё меньше остаётся праны.
Мы шли по галерее между Четвёртой и Пятой башнями, хрустя костями местных. Действительно, видимо экскурсионные группы, много детских костяков и совсем немного взрослых. Даже здесь на стенах висят картины, стоят на столиках вазы и лежат на столах-подиумах какие-то инструменты и предметы, выложенные под стеклом. Всё это сопровождается табличками с нечитаемыми текстами.
Я оставил при себе Карлика, Жало и Танка. В проводники выделили Санту, который с распухшим красным носом действительно стал немного походить на известного рождественского деда.
Все башни соединялись прямыми крытыми переходами. Здесь были высокие окна из двойных стеклопакетов, специально обработанные, чтобы снаружи нельзя было ничего просматривать даже при включенных лампах. Совершенно точно, что стёкла не просматривались, потому что мы сейчас любовались стоящими вплотную шеренгой кадавров слева. Они крутили головами, иногда смотрели как будто прямо на нас, но вели себя довольно тихо. Большинство стояли в спящем режиме, опустив головы и закрыв глаза, некоторые лежали или сидели на земле.
Справа в окна был виден сад с прогулочными дорожками, небольшими деревьями, каналами с мостиками, а за садом высилась центральная Нулевая Башня.
Я её раньше особо рассмотреть не мог и изучал внимательно.
Обычная восьмиугольная двухэтажная башня из белого кирпича, стены красиво и самобытно исписаны письменами. Остроконечная крыша тёмно-зелёного цвета мимикрировала с окружающими деревьями в парке. Как ни странно, центральная башня была обособленна от остального здания, ко входу в храм по саду шли дорожки, выложенные бело-зелёной плиткой. С внешней стороны у земли стены украшены цветными фресками фигур людей в увеличенных пропорциях. Даже издалека фигуры выглядели как живые.
Они были выше раза в полтора реальных размеров и смотрели на тебя свысока: строго, с грустью, с болью, с яростью.
Врач в белом рваном халате. Лицо измождено, скулы обтянуты кожей, под глазами мешки. На плечах как будто тяжесть всей Вселенной. В руках пробирка с синей жидкостью и шприц.
Военный в противогазе с огнемётом в руках и громоздким ранцем на спине. Художник мастерски изобразил небрежными штрихами из маленьких цветных камушков, как он устал, едва стоит на ногах, держит оружие из последних сил. Штаны опалены огнём, в прорехах видна багровая кожа. Ботинки оплавлены.
Полуобнажённый мужик с фигурой бога в рваной тунике. В руке обломок посоха, на груди видны кровоточащие царапины, драться дальше он готов голыми руками, взгляд твёрдый и решительный.
Распятый чумной доктор. Его прибили к кресту гвоздями, у основания разложили хворост и он занимается огнём и дымом. Видно, что доктор ещё жив, он борется, пытается освободиться, изгибается всем телом и что-то кричит через маску.