В 1791 году комиссия вернулась в Мадрид; Ланц получил приказ отбыть в Париж для систематизации собранных материалов. Однако во Франции он занимался не только корабельным делом, но и повышал свою научную квалификацию по математике, астрономии и механике. В соавторстве с ближайшим другом Бетанкура, сеньором Че, Ланц пишет курс математического анализа «Элементы дифференциального и интегрального исчисления». Но не только научная работа увлекает двадцатисемилетнего молодого человека. Под влиянием французской революции он становится республиканцем. Лозунг «Свобода, равенство, братство» для него уже не пустой звук, а смысл жизни. Информация о политических симпатиях Ланца достигает Мадрида, и он получает приказ — срочно вернуться в Испанию. Но не очень торопится его исполнять. Он уже пропитан революционной идеологией, к тому же в Париже у него любимая женщина, с которой он вступил в гражданский брак.
Ещё в бытность на флоте ему не раз, под огнем неприятеля или в шторм, приходилось карабкаться на мачту, с трудом удерживая равновесие на ненадежных выбленках, чтобы убрать или закрепить парус. Свист ветра и пуль, бурное море и раскачивающаяся под мачтами палуба никогда не пугали его. Так неужели он станет бояться начальства в Мадриде больше, чем смертельного ядра? Но страх остаться без денег оказался сильнее, чем неприятельская картечь, — пришлось подчиниться и вернуться в Испанию.
Прибыв в столицу, он отчитался о проделанной во Франции работе и обратился к морскому министру с прошением о командировании его обратно в Париж, однако получил мягкий, но категоричный отказ. Министр объяснил Ланцу, что дипломатические отношения между Францией и Испанией натянуты до предела и что вооруженный конфликт может начаться со дня на день, поэтому все морские офицеры лишены отпусков и отозваны из командировок. Прожив несколько недель в Испании, Ланц принял отчаянное решение: вместо выполнения предписания и прибытия к месту службы он, за собственный счет, уезжает в Париж.
В марте 1793 года все отношения между Францией и Испанией полностью оказались прерваны, начались военные действия.
На протяжении всего XVIII века главным соперником испанцев были англичане. Только в первой половине столетия Великобритания воевала с Испанией несколько раз: в 1702—1713, в 1718—1720, в 1727—1729 и в 1739—1748 годах. В результате этих войн англичане овладели Гибралтаром и островом Менорка, укрепили свои позиции в Белизе (Центральная Америка). Союз с Францией, так называемый Семейный пакт, заключенный в 1761 году, казалось бы, гарантировал Испании более спокойное существование. Уверовав в это, Карл III даже вознамерился вернуть утраченные территории. Однако на сей раз король и его мудрые советники вместе с маршалами французского монарха Людовика XV явно недооценили экономическую и военную мощь Великобритании.
Объявив ей войну в январе 1762 года, они терпели одно поражение за другим. Испания лишилась Гаваны и Манилы. Вскоре, правда, разум возобладал над жаждой реванша, и на основании Парижского мирного договора 1763 года потерянные столицы богатых колоний вновь оказались под испанским флагом, но зато пришлось уступить победившей стороне полуостров Флорида и некоторые испанские территории в Северной Америке. Через двадцать лет Флорида и Менорка опять перешли к Испании, однако Гибралтар, заветная мечта Карла III, и поныне остается английской колонией.
Другим камнем преткновения в отношениях Мадрида и Лондона стали Мальвинские острова. В многолетнем споре о том, кто их открыл, несомненное преимущество было на стороне испанцев. Случилось это во время кругосветного путешествия Фернандо Магеллана (1519—1521). Однако, номинально включив их в свои владения, испанцы на несколько десятилетий забыли о них, пока им не напомнили французы и англичане.
В 1764 году французский путешественник Луи Лнтуан де Бугенвиль заложил там новое поселение — Порт-Луи и объявил острова владением своего короля. Через два года Франция за немалую сумму признала права Испании на Мальвины, но это не остановило Великобританию, направившую туда военную экспедицию. Захватив один из островов и назвав его Фолкленд, англичане основали там порт Эдмонт и провозгласили себя собственниками всего архипелага. Естественно, Испания предприняла все необходимые меры (вплоть до военных) и в начале 1770-х годов восстановила своё право на острова, которые позже вновь были захвачены Великобританией (на этот раз у Аргентины).