«Значит, у нее сейчас менструация», — подумала я. В голове у меня все смешалось. В школе, сообщая Джули или Рэйко о том, что у меня пошли месячные, я обычно говорила «это дело» или «началось сама знаешь что», и из-за этого слово «менструация» казалось каким-то чересчур физиологичным. Я не могла понять, с какой стати Сэцуко в присутствии человека, которого она встретила первый раз в жизни, рассказывает своему брату о том, что у нее менструация. Равно как и то, почему ее брат, услышав это, начинает с обеспокоенным видом спрашивать о болеутоляющих лекарствах.
Встреча с Сэцуко пробудила дремавшего во мне зверя. Я начала ревновать ее с первого момента нашего знакомства. И это была ревность на грани помешательства.
После того как Ватару познакомил меня со своей сестрой, он начал говорить о ней по поводу и без повода. При этом он никогда не отзывался о ней дурно и не относился с пренебрежением, как это обычно делают молодые люди, которые обращаются к своим сестрам только по большой нужде. Ватару всегда говорил о Сэцуко с уважением, называя ее исключительно «старшей сестрой». И относился он к ней именно так, как подобает относиться к старшей сестре. Когда он рассказывал о Сэцуко, его глаза сияли. А когда Сэцуко приезжала в Сэндай, у него всегда было приподнятое настроение.
Довольно долгое время я на полном серьезе подозревала, что у Ватару и Сэцуко не иначе была телесная близость. Это подозрение доставило мне немало мучений. Глубокой ночью, закрыв глаза, я начинала представлять, как Ватару и Сэцуко обнимают и целуют друг друга во мраке чайного домика на отшибе усадебного двора в районе Китаяма. Вдобавок к этому мое воображение рисовало сплетенье обнаженных тел и сдавленные стоны, вроде тех, что издавали Эма и Юноскэ. Мне казалось, что я слышу вздохи Сэцуко, шуршание одежды и прерывистое дыхание Ватару, губами ласкающего грудь своей сестры.
Хотя, если подумать, я всего один раз видела, как Сэцуко и Ватару прикоснулись друг к другу, и это было именно в тот летний день, когда мы с Сэцуко впервые встретились. Ее ладонь лишь на несколько секунд нежно легла на его руку. После этого на моих глазах Сэцуко никогда не делала ничего подобного. Впрочем, я не припоминаю и чтобы Ватару когда-то касался ее плеч, спины или рук. Получается, что я насочиняла сумасбродных фантазий о том, чего даже не видела, и этими глупыми фантазиями сама себя изводила. Хотя на самом деле были вещи, о которых действительно стоило беспокоиться, и, наверное, даже в тот летний день все это уже потихоньку вздувалось, но я ничего не замечала.
Мы пришли в кафе на втором этаже отеля «Сэндай». Сэцуко заказала себе горячий кофе, я кофе со льдом, а Ватару — пиво. Выпив горячего кофе, Сэцуко заметно приободрилась и начала увлеченно расспрашивать меня о том о сем. В основном ее вопросы касались вступительных экзаменов в университет, но при этом она ни разу не дала мне почувствовать себя ребенком, который значительно моложе ее. И никаких назидательных советов «на правах старшего товарища» она не давала. С ее лица не сходила улыбка. Как любой благовоспитанный человек, она прежде всего заботилась, чтобы я не чувствовала себя скованной.
Так прошел почти час, как вдруг Сэцуко неожиданно умолкла. Прямо как механическая куколка, у которой кончился завод. Острые, словно иглы, кончики нервов напряглись так сильно, что, казалось, кожа на ее лице вот-вот лопнет.
Замерев всем телом, Сэцуко рассеянным взглядом уставилась в окно. В кафе играла композиция группы Прокол Харум «Белее бледного». Некоторое время Сэцуко сидела неподвижно, будто обо всем забыв, даже о нас с Ватару.
— Что случилось? — спросил Ватару. Сэцуко, вздрогнув, пришла в себя, посмотрела на брата, потом на меня и легко покачала головой.
— Все в порядке.
— Правда? Просто ты как будто о чем-то задумалась…
— Я посмотрела на вас, — грустно улыбнулась Сэцуко, — и опять вспомнила Араки-сан…
— Да не переживай ты так. Позвонит, куда денется, — сказал Ватару.
— Хорошо бы, — Сэцуко опустила глаза и слегка склонила голову набок. — Ты прости меня, Кёко. Я сегодня неважно себя чувствую. Но к нашей следующей встрече постараюсь взять себя в руки. Извини.
— Да ну, что вы… — в растерянности выдавила я, непонятно зачем помешивая соломинкой в пустом стакане из-под кофе со льдом.
Сэцуко улыбнулась:
— И позаботься, пожалуйста, о Ватару.
Я подняла голову. Прищурив глаза, Сэцуко посмотрела на меня.