— Это Сэцуко-сан? — капризным, словно маленькая девочка, тоном спросила я. — Это ведь из-за нее ты мучаешься? Потому что ты не можешь любить никого, кроме нее?
— Что ты такое говоришь? — тихо сказал Ватару.
— Я все знаю. Ты любишь Сэцуко-сан. И не как сестру, а как женщину. Я поняла это с тех пор, как мы с ней первый раз встретились.
Ватару долго ничего не отвечал. Он тихонько взял мою мохеровую кофту и укрыл меня сверху до пояса, а сам с безучастным видом отодвинулся подальше. Шмыгая носом, я продолжила:
— Но это ничего. Даже если это так, мне все равно. Абсолютно все равно. Такое часто бывает. Брат и сестра переживают вместе трудное детство, а потом влюбляются друг в друга — ничего удивительного.
— Дура! Что ты себе насочиняла! — выпалил Ватару. — Мы с сестрой никакие не любовники.
Я поднялась и села на кровати.
— Хорошо. Тогда скажи мне, кого ты в таком случае любишь, а? Ответь.
Тогда я так и не успела услышать его ответ, и в некоторым смысле это можно назвать просто счастливым случаем. Я пристально смотрела на Ватару. Бросив на меня ответный взгляд, он только было вознамерился что-то сказать, как вдруг в гостиной начал трезвонить телефон. В наполненном тишиною доме его трели звучали еще сильнее, чем обычно. Я поправила задранную юбку и встала с кровати.
У меня не было ни малейшего желания подходить к телефону, но по мере того, как ко мне возвращалось чувство реальности, я испугалась, что это может быть тетка. Что если у нее изменились планы, и она звонит, чтобы сказать, что ей можно не идти на банкет и она сейчас же возвращается домой?
В этом случае до теткиного прихода мне нужно было бы выпроводить Ватару, помыть чайные чашки и привести все в прежний вид. Короче говоря, следовало стереть все следы пребывания моего гостя. Причем сделать это немедленно.
Я хотела пробыть наедине с Ватару до самого вечера. И мне, в общем-то, было все равно, кого он на самом деле любит. Я уже жалела, что задала этот глупый вопрос. Мне очень не хотелось его терять. Более того, именно тогда я окончательно поняла, насколько сильно я сама его люблю, и насколько я его хочу. Какая разница, каким манером он меня ласкает. Все равно это лучше, чем ничего.
— Мне нужно подойти к телефону, — тихо пробормотала я, торопливо набрасывая кофту и поправляя лифчик, который до того момента так и оставался некрасиво сдвинутым кверху. Если тетка и впрямь задумала вернуться, подумала я, то мне с Ватару придется уйти на улицу. Никаких других мыслей в тот момент у меня в голове не было.
Телефон продолжал настойчиво трезвонить. Я пулей вылетела из комнаты, пронеслась по коридору и вбежала в гостиную. Как только я схватила трубку, с меня слетела едва наброшенная кофта. Стоя в одном нижнем белье, я сказала:
— Алло?
В трубке раздался звук проваливающейся монетки, и чей-то до ужаса монотонный и ледяной голос спросил:
— Это дом госпожи Нома?
Свободной рукой я подобрала с пола кофту и, скомкав, прижала ее к груди. Мне не потребовалось много усилий, чтобы узнать этот голос.
Ради приличия недолго посмеявшись, Юноскэ сказал:
— У тебя сегодня день рождения? Поздравляю!
— Спасибо, — ответила я.
— Ну и как? Какие ощущения в восемнадцать лет?
— Только то, что мне уже исполнилось целых восемнадцать, — я вспомнила, что стою в одном белье и фальшиво засмеялась. — Я еще в начальной школе думала, что умру, когда мне стукнет двадцать. Так что еще два года.
— А когда тебе исполнится двадцать, ты решишь умереть в тридцать. А наступит тридцать, и ты непременно захочешь жить долго-долго.
— Да, наверное, так и будет, — я снова рассмеялась визгливым смехом.
Между нами повисло недолгое молчание. Затем Юноскэ нарочито прокашлялся и спросил:
— Ватару у тебя?
— Да.
— Ты не могла бы позвать его к телефону? С Сэцуко-сан случилась ужасная беда.
— Что такое?
Юноскэ снова ненадолго замолчал.
— Она попала в больницу.
— Что?!
— Только что принесли телеграмму для Ватару от Араки-сан. В общем… похоже, она пыталась покончить с собой.
Второпях что-то ответив, я выпустила из рук трубку и, пробежав по коридору, влетела в свою комнату. Ватару, словно громоздкая черная тень, свернувшись калачиком, лежал на кровати. Как только я сказала ему, что Сэцуко попала в больницу, он в мгновение ока вскочил на ноги и помчался к телефону.