Ксюша поставила перед ним тарелку с супом. Перловка, кружочки моркови, редкие блестки жира на поверхности.
Смущение, возникшее и у сидящих за столом от появления секретаря горкома партии, мало-помалу рассеялось.
Студиец Герасим Герасимов продолжал прерванный было рассказ:
— Так вот. Значит, спектакль идет, все как полагается. Мой выход. И первые слова: «Наконец-то! Теперь все выяснится разом. Но что это? Сплошная темнота, я ничего не вижу. Эй, люди, где вы?» Выхожу. И только сказал «теперь все выяснится разом», как свет потух. Перегорели пробки. А я и продолжаю: «Но что это? Сплошная темнота, я ничего не вижу. Эй, люди, где вы?» И вдруг из зала несколько человек: «Мы здесь!» Тут дали занавес.
И начался хохот. Буров, пожалуй, впервые увидел, что люди могут так неподдельно-заразительно, до изнеможения хохотать. «Может быть, это чисто актерский смех?» — подумал он.
Когда чуть успокоились, Эльга, вытирая слезы, сказала:
— И совсем не так, ой, Герасим, не так то было. Занавес дать не успели. Ты хотел уйти со сцены, было темно, ты потерял направление, шагнул и свалился в зрительный зал. Тебя подняли и перевалили через рампу на сцену.
И снова студийцы — часть их присутствовала на обеде — смеялись, опустив почему-то головы, словно смеяться им было не разрешено: уроки Лежнева!
— Ну, это уж мелочи, — оправдывался Герасимов. — Я просто подумал, что «мы здесь» крикнули из кулисы, а не из зала. Пошел на это «мы здесь», а уж когда упал, тогда догадался, где я.
Теперь хохотал и Буров вместе со всеми.
— Чувствую, что за этим круглым столом, — сказал он, — можно услышать немало забавных историй.
— Стол этот особый, Сергей Кузьмич, — заметил Красновидов.
Рогов добавил:
— За обеденный час успеваем проводить и производственные летучки и месткомовские собрания.
— Кратко! — подчеркнул Красновидов.
После обеда Буров спросил, как дела с бригадой на целину. Красновидов сказал, что через две недели можно отправляться.
— Торопят нас, Олег Борисович, еще одна депеша прислана.
Буров поинтересовался составом бригады и был приятно удивлен, узнав, что бригаду возглавит худрук.
— Мы посовещались и решили, что Рогов сейчас здесь нужнее, — объяснил Красновидов, — все хозяйство на его плечах, ремонт театра, приступает к репетициям «Платона Кречета».
Красновидов еще за столом почувствовал, что Буров настроен с ним поговорить (не за тем же он только и пришел, чтобы пообедать), но в присутствии актеров сдерживался, ждал момента. И сейчас, проходя по фойе, он пригласил Сергея Кузьмича присесть у столика в углу.
Буров охотно согласился, но украдкой посмотрел на часы. Присел и, словно ненароком, сказал:
— Вопрос о концертных ставках для бригады решен положительно. Вы что-то хотите спросить?
Красновидов помедлил:
— Прямо в карьер?
— А что ж, разгон не всегда обязателен.
— Нужен опытный, знающий театр заведующий литературной частью, Сергей Кузьмич. Сейчас на этом месте преподаватель из школы, благороднейший человек, но отрывать его от профессии не хочется.
Буров лукаво посмотрел на Красновидова:
— Да вы уж и так оторвали у нас двенадцать человек, Олег Борисович. Ущерб производству нанесли.
Красновидов смутился, сказал:
— Но они же будут учиться.
— Да, но на производство уже не вернутся. Ущерб.
Красновидов молчал. Буров положил ему руку на плечо.
— Ничего, вы тоже не на пустяк их взяли. Так, значит, завлит?
— Да, крайне нужен. Буров подумал.
— В Тюмени живет писатель Федор Илларионович Борисоглебский. Мой старый товарищ и однополчанин. Энергичный. Заядлый зверолов. В Сибири случай не редкий — обморозил ноги, поневоле стал домоседом. Хотите познакомиться? Человек, на мой взгляд, весьма любопытный.
— С удовольствием. Но как же он… Сюда приедет ли?
— Олег Борисович, актеры, если не ошибаюсь, от века пристрастны к смене мест, Борисоглебский такой же. Позондирую — сообщу.
— Благодарю, — сказал Красновидов.
— Есть у меня к вам, Олег Борисович, один вопрос.
Он помедлил. Красновидов с вниманием ждал, что тот скажет.
— Дело вы, конечно, задумали большое. И чувствую, что невольно становлюсь помаленьку его соучастником, хотя признаюсь, сомнений у меня много, а познаний в театральном деле мало. Что ж, может быть, совместными усилиями мы и то и другое устраним, но пока мне положено быть реалистом, Олег Борисович. Скажите, вас не смущает, что масштабность вашего замысла как бы… не совсем, что ли, вмещается в габариты нашего города?