Кларк Рамирес – известное имя в криминальных кругах по всему миру. Приобрел свою репутацию, безусловно, с помощью крови, но и его отец, тоже небезызвестный криминальный авторитет, участвовал в этом. Однако смерть моего деда, так же, как и моих родителей, пришла неожиданно.
Однажды, в светлый и ясный день, меня вызвали к директору. Думала, что снова будут ругаться за мое поведение. Но нет... В этот день я узнала о гибели родителей в автокатастрофе.
Что я тогда почувствовала? Трудно сказать. Я сдержанна в эмоциях. Слез не было, истерик тоже. Единственное, что ощущала, это сдавливающую боль в груди, которой не смогла найти выход. Алексис Рамирес всегда стремится скрыть свои эмоции.
Если быть честной, дальнейшая жизнь меня в то время уже не заботила. Единственной оставшейся родственницей была моя бабушка Кэтрин. Переезд был неизбежен.
Ну что ж, Сан-Диего, готовься.
***
Я сижу на заднем сидении Ford Expedition и наблюдаю за непрекращающемся ливнем за окном. Дорога, по которой мы едем, кажется бесконечной и нескончаемой. Водителем машины является мужчина, уже давно переваливший за сорок. Его зовут Томас, и он в роли моего личного водителя с самого моего детства. Можно сказать, что он мой единственный друг, если можно его так назвать. У меня никогда не было настоящих друзей. Во-первых, я вспыльчивая, а во-вторых, просто не было времени на поддержание дружеских отношений. Все в моей жизни было тщательно расписано до минуты, включая походы в туалет.
Вне академии, Томас всегда меня вытаскивал из передряг, в которые постоянно встревала. Ну, не может моя распрекраснейшая задница без приключений. В последний раз, когда он меня выручал, я избила байкера-извращенца, который думал, что может распускать свои старперские ручонки. Ох, и долго у меня заживали костяшки на руках.
− Томас, когда мы приедем, в этот чёртов Сан-Диего? – раздраженно спросила его. − Мы в пути целую вечность!
− Через двадцать минут будем на месте, − в своей манере безразличия ответил он.
Мистер невозмутимость, как и я, скуп на эмоции. Скорее всего, поэтому мы с ним уживаемся. И даже очень редко ссоримся.
Томас соврал, что на месте будем через двадцать минут, на месте оказались через час. Долбанные пробки. Оглядевшись, по сторонам, понимаю, что ничего не изменилось. Всё тот же особняк, все те же деревья и клумбы. В Сан-Диего последний раз была лет десять назад, и это были похороны моего деда.
Вышла из машины и потянулась. Все тело затекло от долгой дороги. Томас достал чемодан из багажника, и мы направились внутрь особняка. Как только за нами закрылась дверь, к нам выскочила Кетрин. Бабушку называю по имени. Она не любит, когда зову ее бабушкой. Кетрин ещё не считает себя старой.
− Ох, Алексис, дорогая, − раздался ее мелодичный голос.
Я подхожу к ней и крепко обнимаю. Как же, мне не хватало её объятий. Только она давала мне больше любви, чем получала от родителей
− Ты, как? – обеспокоено, спросила меня.
− Все нормально. Сама как? – спросила ее, разрывая объятия.
− Как видишь, не очень.
− Вижу. Глаза опухли от слез и темные мешки под глазами.
− Тебе тоже не помешало бы поплакать. Станет легче.
− Кетрин, ты же знаешь, что распускать сопли не в моем стиле, чтобы не случилось.
Да, действительно, слезы − это не моё. Как и любое проявление каких-либо чувств. Я никого не любила, кроме родителей, да и то это не назовешь любовью. Странная, наверное, вы думаете. Но если бы вы, побывали на моем месте, то были точно такие же. Без чувств.
Всю мою жизнь, мне ни в чем не отказывали родители. Всё прихоти исполняли. Алексис хочет розовые волосы. Алексис их получает. Алексис желает домашний зоопарк. На следующий день у нее появляется зоопарк. Чем старше становилась, тем запросы были круче. В тринадцать захотела байк, и мне его естественно купили, вот только самой на нем разрешили гонять с пятнадцати, до этого только под присмотром.
Мне кажется, что есть что-то волшебное во вкусе скорости. Ощущение, когда ветер пронзает каждую клеточку моего тела, сердце бьется сильнее, а адреналин заполняет мои вены. Быстрота действительно вызывает у меня определенные эмоции, но я задумываюсь, может быть, дело не только в самой скорости, а в том, что она вырабатывает во мне.