— Полин, слушай. Тут такое дело. Я последнее время много думал на счет нас с тобой, анализировал все те моменты, которые у нас с тобой возникали, пытался впариться в ситуацию, понять какое будущее нас ждет…
Я замечаю, как на ее лице вместо привычной легкости медленно проявляется испуг, недопонимание и дешевая помятость. В глазах читается страх, а ротик слегка приоткрывается от осознания начала неизбежных мук.
— Так вот, — выдыхаю я, — я подумал и понял, что, скорее всего, у нас с тобой ничего не получится, и я знаю, что все мои объяснения сейчас ничего не исправят, потому что у нас все так далеко зашло. Но я хочу быть честным с тобой и поэтому заканчиваю все сейчас… — Чуть помедлив, я добавляю: Оно ведь никогда не будет вовремя.
Полина напротив обомлевает. Она, держа мою кружку с кофе в одной руке и смартфон в другой, просто уставляется на меня с безнадежно оскорбленным моей правдой лицом. Наверное, будет правильно, если она плеснет этим еще не остывшим кофе в мои бесстыжие глаза. Вот только у нее явно произошел какой-то сбой внутри.
Некоторое время она продолжает смотреть мне в глаза, которые мне хочется отвести, но я делаю над собой усилие и не отвожу. Затем она встает и, собираясь, произносит со слезами на глазах:
— Знаешь я… я не ожидала… я думала…
И с текущими по бесконечно прекрасным щекам слезами она исчезает, оставляя после себя лишь привкус безнадежности, горечи и кромешного гадства, на которое приходится идти во имя правды, которая, как показывает человеческая практика, просто нахуй никому не сдалась!
Я какое-то время сижу и думаю: «а вот что ты думала? Ты ведь должна была увидеть сразу, что я законченный придурок! Почему ты не увидела это? Что ты думала? Чего ты ожидала?»
Я достаю из бумажника пятьсот рублей и оставляю на столе. Вставая и накидывая на себя куртку, я замечаю, как из-за соседних столиков на меня неодобрительно смотрят несколько пар глаз. Я никак не отвечаю им, просто игнорирую и выхожу на улицу.
В меня ударяет легкий бриз летнего прохладного вечерка, хотя уж лучше бы это была декабрьская морозная стужа. Чтобы я сразу подхватил какое-нибудь воспаление легких, меня бы ничто не спасло, и я бы закончил свои дни в съемной однушке, никому не нужный, в адских мучениях.
Я стреляю у прохожего сигарету и закуриваю, в носоглотку ударяет стойкий столб табачного дыма. Я выдыхаю и чувствую себя крайне паршиво. Наскоро вызвав такси, я запрыгиваю в него и прошептав «аревуар» пересечению Ленинского и Вернадского, покидаю это несчастное место.
Что же такое любовь? Почему одному неидеальному человеку так важно найти второго неидеального, чтобы у них получилась та самая любовь, которую так любит воспевать наша эстрада и о которой эти нециничные люди вокруг так много любят рассуждать?
Учитывая то циничное время, в котором мы живем, любви уже давно пора бы стать чем-то само собой разумеющимся, а не тем, во что люди по-прежнему верят, на чьи вопросы безуспешно пытаются найти ответы, во имя чего уже пали смертью храбрых столько пар в моем окружении и разбито столько сердец.
Хотя, собственно говоря, почему тебя должны любить просто так? Учитывая, что все преходяще, то тезис вечной любви вообще теряет свой смысл и в разы усложняется, потому что ты никогда не сможешь любить стабильно, любить одного человека всю жизнь. Этот человек, как и ты сам, будет меняться, и ваша любовь тоже будет менять обличие. Но тогда как это вообще можно назвать любовью?
Проще всего в наше время вообще сказать, что любовь — хуета, и воспринимать ее как ошибку молодости, как не решающееся неправильное уравнение, случайно созданное небезупречным временем, как погрешность нашего общечеловеческого сознания.
Романтическая любовь — вообще чистейшей воды миф, выдуманный этими верующими людьми, из-за чьих выделений, вызванных скачком гормонов, я уже начинаю поскальзываться.
Не каждый поймет, немногие вспомнят, но любви ведь нихуя не существует и никогда не существовало. Ее просто нет. Понятие, придуманное нашей культурой пару поколений назад (то есть совсем недавно) для того, чтобы была причина не мочить друг друга, как это делалось раньше, и потому что большинству из нас, слабаков, всегда нужно во что-то верить.
Еще наших бабушек (у миллениалов прабабушек) сватали их родители, решали их судьбу и никого не спрашивали. Натурально сходились родоки, имевшие виды на своих детей, и обсуждали, кто за кого пойдет и сколько бабла (приданого) кто кому за это отвалит. В некоторых обществах в каком-то виде это осталось и по сей день. А всех этих современных розовых соплей из разряда «я сам выберу того, в кого влюблюсь, а через пару лет разведусь» не было. Было просто суровое биологическое существование, и каждая семья подсознательно решала проблему исключительно своего выживания.