— Ясненько. Слушай, Кать, ты не представляешь, как я рад твоему звонку… Из всех возможных ситуаций мне выпала та, в которой ты позвонила мне в самый подходящий момент. Мне сейчас почему-то так паршиво. Накопленный стресс, знаешь, атаковал меня вместе с навалившимися проблемами, плюс скелеты в шкафу, ну и так далее… Вот сижу думаю, что со всем этим делать. Не послать ли мне все к чертям и уволиться? Так все достало…
— Красота в глазах смотрящего… Не переживай, все обязательно наладится, это неизбежно.
Мы еще какое-то время говорим обо всяких житейских мелочах, проблемах, ситуациях, потом аккуратно прощаемся, и я вновь остаюсь один на один со своей жизнью.
Тут я слышу, как кто-то спускается ко мне сверху. Я отчеканено встаю, словно готовился к этому всю свою жизнь, и целенаправленным шагом иду в туалет, по дороге быстро пытаясь убрать все видимые последствия расклеивания — вытираю щеки рукавами и растираю глаза. В туалете я еще несколько минут стою с включенной ледяной водой, умываю лицо, и, облокотившись на раковину, смотрю на свое отражение в зеркале. То, что я там вижу, не поддается описанию, потому как явно то, что мне там представляется, далеко от того, кем человек вообще когда-либо хочет являться.
Да уж, воистину, все взрослые — дети, только скрывает это каждый по-своему.
Через час я отписываю генеральному, что договорился о встрече через полчаса, и выхожу из офиса.
9. Смена парадигмы
But she don’t know you like I know you Slim, no one does
She don’t know what it was like for people like us growing up.
Eminem Stan
Необходимость — лучший учитель.
О. Тиньков
Вообще, цифры на календаре — очень упрямая штука. Ты можешь всю свою жизнь потратить на что-то важное, но в результате окажется, что ты просадил ее задаром. Никогда ведь особо не задумываешься о том, что дни твои пролетают как песок сквозь пальцы, а жизнь — настолько мимолетная штука, что, пожалуй, и не стоит никого тут запоминать. Потому что все рано или поздно исчезнет и всех не станет. В жизни ведь не бывает хороших концовок.
Ты живешь, и каждый следующий день рождения отмечаешь, как день, который приближает тебя к чему-то судьбоносному. Но все, что ты можешь лицезреть по итогу своей быстро текущей жизни, — это то, что завещал нам кодекс самураев: «В делах повседневных думай о смерти, и слово это носи в своем сердце».
Я сижу в платной московской поликлинике на приеме у гастроэнтеролога. Молодой мужчина лет тридцати спрашивает, какого рода помощь мне необходима. Я рассказываю ему довольно развернуто свою историю болезни, попутно сообщая всю информацию для анамнеза.
Говорю, что уже два года как бухаю каждый день довольно много, что счастья мой хилый организм особо никогда не испытывал, кроме редких приступов оргазма, полученных в обнимку с какой-нибудь продажной нимфой; что это понятие скорее метафизическое, чем реальное; что в любовь перестал верить уже давно, как только несколько раз подряд меня бросил любимый человек, и я забил на всю эту бестолковую хуйню; что в Бога меня никогда толком и не учили верить, и что я пришел к нему только спустя эти долгие прожженные, циничные годы, но вот только во мне накопилось слишком много знаний, чтобы я так просто отдал ему свою судьбу; а благородных милых дам интересных для общения в моей жизни толком и не осталось. В целом я сообщаю ему, что мое состояние умеренно положительное, и скорее всего я не умру в ближайшие годы, но по моему самочувствию нанесен непоправимый урон обилием нахлынувших отовсюду убойных знаний. Раньше мою жизнь заполняла щемящая неопределенность, которая позволяла оставаться счастливым. Она понемногу рассасывалась, уступая место определенности, которая, в конечном счете, расставила все по местам и сделала все слишком буквальным.
Гастроэнтеролог Андрей Анатольевич, честный российский наемный профессионал, искренне любящий свою родину, ответственно получивший свою корочку в высшем учебном заведении, почти почетный гражданин, достаточно быстро реагирует на мое положение, и выражение его лица быстро меняется в сторону умеренно сострадающего. Он прекрасно понимает, что я пришел скорее за помощью психологической, нежели за реальным физическим вмешательством в свой организм и уж тем более в живущий своей не самой здоровой жизнью желудочно-кишечный тракт. Тем не менее, он, как и любой добросовестный специалист, все же выписывает мне направления на сдачу ряда анализов, в том числе на ВИЧ и сифилис. Он, понимающе кивая головой, сообщает, что подобные проблемы у молодежи в последние годы стали достаточно популярной тенденцией, и произносит сакраментальную фразу: