Все, о чем я могу сейчас думать, мало имеет отношение хоть к сколько-нибудь созидательной деятельности. Мой мозг словно разлагается, ничего умного и положительного не лезет в него. На самом деле книги не делают тебя умнее, они лишь наполняют твою голову знаниями, фактами, информацией — успешно шельмуют тебя. И, как результат, от обилия напиханного ты начинаешь только спотыкаться обо все эти ментальные пороги, падать, ударяться о грани познанного и границы разведанного. Прокрастинация становится невыносимой. Думать больно. И тяжко. Пожалуй, это самое тяжелое испытание, которое иным (жаль, что далеко не всем) людям выпадает проходить. Размышления — это самая тяжелая задача, которую наша же биологическая эволюция успешно позволяет нам оставлять в стороне и продолжать заниматься тупой неосознанной деятельностью. Причем, однажды начав, ты уже не сможешь возвратиться обратно и стереть себе память. Думать придется постоянно, всегда и везде, думать активно, корыстно, грубо, настырно, наступая на горло своим нормам морали и культурным ценностям, переступая через свои принципы, чтобы твои думы не были напрасны. Потому что самое большое разочарование в жизни человека думающего — не состояться.
Еще этот Уэльбек, сука, такой потрясающе фатальный. Я читал до этого многих — Фромма, Фрейда, Юнга — в общем, пытался разобраться в руководстве по эксплуатации человека, которую мне в течение всех этих лет со дня рождения так и не выдали. Но Уэльбек… Каждая его витиеватая, вместе с тем настолько точная формулировка духовной пустоты, физической ущербности, ментальной фатальности и в целом безнадежности человека, источавшаяся буквально из каждого предложения, не оставляла ни малейшего шанса, никакой любви. Все эти ванильные розовые сопли, придуманные эпохой романтизма, чтобы оправдать свою ничтожность, были напрочь растоптаны, раздавлены и выброшены вон из моего сознания.
В этот момент я слышу, как мой завтрак благополучно бежит из кастрюли, и я, матерясь, бегу исправлять допущенное.
Остается еще полчаса до моей встречи, назначенной с одним из руководителей конкурирующей фирмы на десять утра. Я смотрю, как жидкая каша стекает по моей ложке обратно в миску. Я знаю, что мне нужно обсудить, какие вопросы задать, что выяснить, о чем обязательно умолчать, но теперь надо переварить все это и спокойно обдумать тактику диалога.
Мои весьма сосредоточенные и вместе с тем сумбурные мысли отвлекает сообщение о том, что у Кати через несколько дней день рождения. Я открываю ее профиль с фотографией, на которой она бесконечно счастлива и улыбается так, как никогда бы я не смог ее заставить. Мне думается вдруг, что все это такая чепуха. Что все, над чем я сейчас тружусь, потею, за что радею, чем занимаюсь, это все настолько неважно! Что вот она передо мной на ладони, в считаных секундах контакта благодаря новым технологиям, и неважно, как далеко она сейчас находится, в Лондоне она или в Москве. Всего-то одно нажатие клавиши отделяет нас от диалога на темы, которые я так до сих пор и не решался с ней поднять. А меж тем, именно на эти темы, по большому счету только и нужно говорить, и ни о чем больше. А я, дурак, сижу, туплю, не звоню, не говорю, не даю надежду, не открываю душу, не дарю сердце, не знакомлю со своим внутренним миром, не признаюсь в любви, не зову к себе, не застилаю постель, не готовлюсь к свиданию, не жду перемен, не верю в счастье, не готовлюсь ни к чему хорошему в своей жизни…
Да и потом, с чего это я взял, что она ответит мне? А если ответит, то согласится ли приехать ко мне сюда, а если согласится, то приедет ли? Нет уж, я точно знаю, что она не приедет, и безболезненней будет не задавать ей этот вопрос. Она точно не приедет, и я знаю почему: из-за того прошлого приключения у меня дома, когда я позволил себе обращаться с ней абсолютно неподобающим образом, за что мне сейчас крайне стыдно. Но жизнь учит, и сейчас это мой урок, из которого я черта с два сделаю какие-то выводы, уж я-то знаю.
Тут я отрываюсь от телефона, мне уже пора выходить. Я накидываю поло, встаю в легкие летние мокасины и закрываю большую кованую дверь на два поворота ключа.