— Милорд, это большая честь для меня! — Горас склонился в более глубоком и почтительном поклоне. Разумеется, герцога он узнал, но решил карты не открывать. — Но вы же понимаете, что, при всём моём уважении, я не могу ответить согласием на первое же предложение. Вдруг, другие будут более выгодные?
— Более выгодное предложение, чем от меня, вы не получите, — бросил Стефан. — Называйте ваши условия.
Горас колебался.
С одной стороны, он боялся продешевить. В конце концов, он растил дочь восемнадцать лет и имеет право заработать столько, чтобы хватило на безбедную жизнь. Но — советник императора. С такой фигурой спорить — себе дороже. Потом — иметь такого влиятельного зятя очень полезно.
— Тысячу двойных золотых и место при императорском дворе для моего сына, — решился любящий отец.
— Я дам две тысячи двойных золотых, — ответил потенциальный зять. — Что до места, то ко двору не берут за красивые глаза. Если ваш сын не сможет быть полезен, ничьи просьбы и заслуги не удержат его на должности.
— О, Аверий — прекрасный молодой человек! Очень ответственный и целеустремлённый! — горячо заговорил Горас. — Вы не пожалеете!
— Хорошо, я подумаю, что можно будет сделать. Итак — заключаем сделку?
— Две тысячи двойных золотых?
— Да.
— Когда?
— Немедленно, — магистр сделал пасс, и на стол упали два туго набитых кожаных мешочка.
Горас сглотнул — сумма была огромная. На один двойной золотой семья из четырех человек могла припеваючи жить целый месяц.
— Я согласен, но с девчонкой будете договариваться сами, — решил он.
— В каком смысле? — выгнул бровь Стефан. — Она строптива? Непослушна? Вы её не сумели достойно воспитать?
— Аэлина — хорошая девушка и послушная дочь, но я упустил пару моментов — она слишком много читала, и у неё есть жених. Вернее, не совсем жених, но они симпатизируют друг другу, и я знаю, что Эдвиг ждал только Испытания, чтобы просить её руки. Сами понимаете, что девушка не будет рада, и возможны сложности. Она может быть довольно упряма, если что-то вобьет себе в голову.
— Я разберусь, — кивнул магистр. — Деньги ваши. Огаст засвидетельствуй наши подписи и сам факт передачи мне отцом девушки всех на неё прав.
Девушек, кому в этом месяце исполнялось восемнадцать, набралось всего четверо.
Двух отцы привезли из Драговля и Скана, одну — из Кратовица. А Аэлине и ехать никуда не надо было, она родилась и жила в Перегриме, на Левом берегу.
Девушки стояли жалкой, жмущейся друг к другу, кучкой у главного входа в Храм Единого. Сейчас решалась судьба каждой из них — жить ей вольно, как живут родители или, если обнаружится дар, проститься со свободой.
Родные, сопровождавшие дочерей, остались за ажурной оградой — в день Испытания на территорию Храма могли заходить только девушки.
С утра небо хмурилось, временами, начинал накрапывать дождь и сердитые порывы ветра, так и норовили пробраться под плащи, выдуть остатки тепла и храбрости.
Наконец, вышел младший жрец, позвал за собой.
Девиц завели в одну комнату, где не было ни дивана, ни стульев. Пришлось стоять, ожидая, что последует далее.
— Сейчас начнется Испытание, — важно провозгласил жрец. — По моему знаку одна из вас зайдет вот в эту дверь.
— А, дальше? — робко спросила девушка из Кратовица. — Куда идти дальше, и что делать?
— Вам всё скажут и покажут, — недовольным тоном ответил мужчина. — Больше слушайте, меньше говорите.
Донесся тихий звук и жрец подобрался.
— Ты, — ткнул он пальцем в разговорчивую блондинку, — заходи в дверь.
Через некоторое время снова раздался тот же звук, и жрец отправил следующую девушку.
Аэлина нервничала, сама себя успокаивая — её старшая сестра два года назад успешно прошла Испытание, дара у неё, как и у их матери, не обнаружилось, и Солея благополучно вернулась домой. Через год вышла замуж за сына соседнего землевладельца, который давно оказывал ей знаки внимания, и сейчас ждала первенца.
Соли ничего про Обряд не рассказывала — не помнила. Говорят, что Храм стирает воспоминания. Зачем это нужно, что там за испытания? Единый, пожалуйста, пусть она окажется бездарной!
Девушка вспомнила, как недоволен был отец, когда у Солеи не нашли дара. Было отчего: маг заплатил бы отцу одаренной невесты большие деньги, а раз она без дара, то магам не интересна. Вместо получения прибыли, родителю пришлось самому раскошелиться — на приданое дочери.